Александр I - [75]

Русские периодические издания держали образованных русских людей в курсе событий, происходящих на Пиренейском и Апеннинском полуостровах. Николай Тургенев писал о том времени так: «Мы вдыхали европейские новости». Взрыв революции наполнил русскую молодежь оптимизмом и уверенностью в том, что начался процесс европейского масштаба, в котором Россия примет участие и который установит свободу всех европейских людей, включая их самих. Васильчиков говорил князю Петру Михайловичу Волконскому в 1821 году: «Новости о пьемонтском восстании произвели здесь сильное впечатление. Здравомыслящие люди в отчаянии, но большая часть молодежи в восторге от того, что произошло, и уже не скрывают свои идеи»^[260]. Ответ Александра был решительным. Он приказал Аракчееву повысить готовность гвардейских полков и в начале 1821 года учредил секретную полицию.

Испанское восстание оказало особое влияние на декабристов. Они романтически относились к судьбе этой страны, частично из-за того же чувства ненависти к Франции в 1812 году. Декабрист А. П. Беляев был свидетелем поражения испанской революции, так как служил морским офицером русского фрегата в 1824 году. Даже поражение восстания вдохнуло в него и его товарищей «еще большее желание свободы»^[261]. Особенно многих декабристов интересовала тактика испанского восстания, первоначальный успех которого мог быть достигнут без кровопролития и с использованием небольшого числа солдат. Это было актуально для России, имевшей прецеденты свержения царей небольшими войсковыми группами. Еще один урок декабристы получили из поведения испанского короля Фердинанда VII, который сперва принял конституцию, выдвинутую повстанцами, а затем, через три года, отменил это соглашение и разбил повстанцев с помощью французских отрядов. Многие из декабристов решили, что правителям нельзя доверять и что реформирование в сотрудничестве с монархом невозможно. Уверенность в этом была усилена отношением Александра к испанскому восстанию. В 1812 году он принял ту же самую конституцию, которую восставшие требовали принять в 1820 году; но сейчас он открыто был на стороне Фердинанда. В своих показаниях Следственной комиссии Пестель писал:

События в Неаполе, Испании и Португалии в то время оказали на меня огромное влияние. Я увидел в них неоспоримые доказательства нестабильности монархических конституций и нашел достаточно причин не верить искреннему согласию монархов, принявших конституцию. Эти соображения полностью упрочили мою уверенность в правильности моих республиканских и революционных идей^[262].

Каховский зашел дальше: «Нарушение конституции во Франции и ее полная отмена в Испании послужило причиной, которая заставила меня согласиться с уничтожением императорской семьи». Об Александре он говорил так:

Он помог Фердинанду обойти законные права испанских людей и не предвидел вред, который причинил своему царскому положению. Это заставило всю Европу закричать: не может быть соглашения с царями!^[263]

Портреты Риего и Кироги, лидеров испанского восстания, были представлены в книгах Санкт-Петербурга во время неудавшегося декабрьского восстания. На Юге «Православный катехизис» Сергея Ивановича Муравьева-Апостола (серия вопросов и ответов, схожих по своей форме с катехизисом, но ясно ставящих целью использовать религиозный язык для развенчания, чтобы противостоять царской власти) был создан по образцу политического катехизиса, использованного в Испании, чтобы объяснить солдатам основы конституции. Муравьев-Апостол использовал драматическую версию испанского катехизиса, описанного во французской новелле накануне декабристского восстания. Михаил Павлович Бестужев-Рюмин, который работал с ним над катехизисом, заявил: «Мысль о таком произведении долгие годы существовала в обществе. Истоками ее являлся катехизис, подготовленный испанскими монахами для людей в 1809 году»^[264].

Греческое восстание оказало меньшее влияние на декабристов, но укрепило убеждение в том, что все люди Европы требовали перемен. Ипсиланти контактировал с членами Южного общества, основанного в Кишиневе и Тульчине, и восстание укрепило связи между Южным обществом и Союзом объединенных славян, основанным братьями Борисовыми, который ставил целью установление республики в России, отмену крепостного права и освобождение, а затем федерацию всех славян (включая бывших славянских болгар).

В то же самое время обострилось положение в армии. Военные поселения вызывали ненависть солдат, офицеров и сгоняемых в них крестьян. Г. С. Батеньков, бывший ассистент Сперанского, посланный на службу в военные поселения Аракчеевым, предложил, чтобы Северное общество выступило не только в центре Санкт-Петербурга, но и на Пулковских высотах, на юге города. Таким образом можно было получить помощь от военных поселенцев Новгородской губернии (где произошло главное восстание в 1831 году). В самом деле, это чувство «невыносимой трудности и ненавистной работы в военных поселениях» сыграло важную роль в осуждении им существующего режима и решении вступить в Северное общество^[265]. В мирное время солдат (военных поселенцев в том числе) изматывала утомительная муштра и предпарадные упражнения. Наиболее крупным армейским мятежом, конечно, было восстание Семеновского полка в 1820 году, хотя термин «мятеж» на самом деле не совсем подходит; это был прорвавшийся стихийный ответ на чрезмерные дисциплинарные требования полковника Ф. Е. Шварца, но власти истолковали событие как мятеж. Полк был распущен, и многие офицеры переехали на Юг, где полностью разделили идеи Южного общества. Кроме того, примерно подсчитано, что между 1820 и 1825 годом всего было по крайней мере пятнадцать коллективных военных протестов.