Александр Дейнека - [118]
В тот же день руководители партии и правительства осмотрели работы некоторых так называемых абстракционистов. Нельзя было без чувства недоумения и возмущения смотреть мазню на холстах, лишенную смысла, содержания и формы. Эти патологические выверты представляют собою жалкое подражание растленному формалистическому искусству буржуазного Запада».
По воспоминаниям живописца Павла Никонова, одного из основателей так называемого «сурового стиля», после этого художников поочередно вызывали в ЦК КПСС, чтобы разбираться с их работами и развивать критику, которой подверг их Хрущев.
17 декабря 1962 года в Доме приемов на Ленинских горах состоялась встреча руководителей Коммунистической партии и советского правительства с деятелями литературы и искусства. «На встрече были писатели, художники, скульпторы, композиторы, деятели кино и театра — художественная интеллигенция Москвы, Ленинграда, представители всех союзных республик, редакторы газет и журналов, руководители радио и телевидения», — сообщал ТАСС.
Вел встречу и выступал на ней главный идеолог партии — председатель идеологической комиссии ЦК Леонид Федорович Ильичев. Приведем фрагмент из его выступления:
«Большая группа художников обратилась в президиум недавно проходившего Пленума Центрального Комитета партии с письмом. Они писали: „В настоящее время формалистами ставятся под сомнение как устаревшие высказывания В. И. Ленина и решения о реалистическом искусстве. Свои выступления и практическую деятельность формалисты направляют к возрождению формалистических тенденций, осужденных решениями партии. Мы обращаемся в Центральный Комитет партии и просим сказать, что же устарело в этих решениях. Если они не устарели, то выступления против этих решений в печати, по радио и телевидению необходимо рассматривать как ревизионистские, способствующие проникновению чуждой нам идеологии“.
Группа проповедников формализма, указывают далее авторы письма, воспользовавшись неправильным в прошлом отношением к творчеству таких художников, как Д. Штеренберг, А. Шевченко, Р. Фальк, А. Древин и другие, подхватила сейчас их формалистические произведения как знамя. Под знаменем некоторые художники пытаются протащить в наше изобразительное искусство чуждую советским людям идеологию.
И, действительно, на выставке московских художников много живых, порой очень острых дискуссий возникает у таких картин как „Обнаженная“ и „Натюрморт“ Р. Фалька, „Аниська“ и „Натюрморт. Селедка“ Д. Штеренберга, „Завтрак“ А. Васнецова, „Геологи“ П. Никонова, у скульптуры „Материнство“ А. Пологовой и других работ.
Нельзя не согласиться с посетителями выставки, которые в своем подавляющем большинстве осуждают эти картины, возмущаются уродливым изображением советских людей, нашей жизни в целом.
Еще более тяжелое, просто отталкивающее впечатление оставляют произведения абстракционистов, например, „Автопортрет“ и „Толька“ Б. Жутовского, „Космонавты“ и „Плёс“ В. Шорца, „1917-й“ Л. Грибкова и другие. Чувство протеста вызывают также работы Э. Неизвестного „Разрушенная классика“, „Рак“ и некоторые другие.
Если о достоинствах или недостатках работ П. Никонова, Р. Фалька, А. Васнецова еще как-то можно спорить, то о так называемых „полотнах“ молодых абстракционистов, группирующихся вокруг Э. Белютина и именующих себя „искателями“, вообще спорить нечего — они вне искусства. В ноябре молодые абстракционисты организовали выставку своих произведений и, конечно, тут как тут оказались зарубежные журналисты.
Все мы должны понять, что попытки возродить формализм и абстракционизм — не пустая забава несмышленышей.
То, что мы видели на выставке московских художников, — картины Р. Фалька, Д. Штеренберга, П. Никонова, Н. Андронова и, особенно, измазанные красками полотна молодых абстракционистов, организовавших свою самостоятельную выставку, чуждо социалистической культуре. Перед нами прямое отступление от социалистического реализма, отход от тех принципов, на которых поднялось и расцветает наше искусство.
Формализм и абстракционизм, как здесь правильно и хорошо говорили товарищи, — это не поиски новых форм, а возрождение старых, отброшенных жизнью форм, это уступка буржуазной идеологии, сдача наших идейных позиций. Вот о чем не следует забывать. <…> Смириться с формализмом и абстракционизмом, пытаться „узаконить“ их — значит пойти на „сосуществование“ принципиально разных идеологий, значит стать на неверный путь. Мы должны решительно выступить против демобилизующих, капитулянтских призывов к „идейным компромиссам“, уступкам в области коммунистической идеологии»[225].
Дейнека не только присутствовал на встрече, но и выступил на ней вместе с Владимиром Серовым; помимо них с речами выступили писатели Николай Грибачев, Евгений Евтушенко, Степан Щипачев, Илья Эренбург, а также кинорежиссер Сергей Аполлинариевич Герасимов. «В беседе, продолжавшейся несколько часов, были обсуждены важнейшие вопросы развития литературы и искусства, задачи художественной интеллигенции в борьбе против чуждых влияний упадочнического искусства Запада», — сообщал ТАСС.
Вот что сказал на встрече Александр Александрович Дейнека:
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Книга известного советского поэта, переводчика, художника, литературного и художественного критика Максимилиана Волошина (1877 – 1932) включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания.Значительная часть материалов публикуется впервые.В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина.Издание иллюстрировано редкими фотографиями.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.