Александр Антонов. Страницы биографии - [28]
Оставленные на какое-то время в покое, раненные Антоновы с трудом перелезли через ограду двора мельника с левой стороны и по огороду пошли /бежать Дмитрий не мог/ напрямик к лесу, до которого было не более ста пятидесяти метров. Еле двигавшиеся Антоновы - Александр поддерживал Дмитрия - обреченно брели как раз на лежавшего за огородом в зарослях конопли Хвостова /еще не принимавшего участия в перестрелке/, который заметил их и поднял тревогу.
Вновь увидевший Антоновых Покалюхин не рискнул приближаться к ним по открытому месту /на огороде рос картофель/, а вместе с вооруженными карабинами Санфировым и Ярцевым побежал наперерез по дуге направо, через густой соседский сад. Антоновы этого рокового для них маневра видеть не могли: обзор направо закрывала стоявшая почти в конце огорода мельника рига, которую они как раз обходили слева. А когда миновали ее, то увидели /если успели/ справа от себя, метрах в десяти или двенадцати, бегущих цепью почти навстречу им Ярцева, Покалюхина и Санфирова.
Правый крайний в этой цепочке бывший антоновец из 14-го Нару-Тамбовского /Хитровского/ повстанческого полка Михаил Федорович Ярцев первым увидел появившихся из-за риги Антоновых и первым же дважды выстрелил в них из карабина. Сначала в Александра, затем в Дмитрия. Не выпуская из рук оружия, братья почти одновременно упали в высокую картофельную ботву, лицом к лесу, до которого оставалось еще метров сто двадцать.
Лишь минут через десять, выпустив по месту падения Антоновых не один десяток пуль и не получив ни одну в ответ, Покалюхин и другие решились, наконец, подойти к двум бездыханным телам.
Спустя девять дней Покалюхин писал в служебном отчете об операции в Нижнем Шибряе:
"При убитых я взял два маузера при сотне патронов, два браунинга. Причем, по сведениям, история маузеров такова. Антонова Александра маузер - как будто преподнесенный ему Кирсановским уисполкомом в бытность его начумилиции за усердную службу, и этот маузер находился при нем всегда. На нем сделана монограмма "Я". Маузер же Антонова Дмитрия, с монограммой "Д. А.", является принадлежавшим убитому Антоновым тамбовскому предгубисполкома тов. Чичканову, который Антонов подарил своему сподвижнику ... Токмакову, а после смерти последнего передан Антоновым своему брату Дмитрию. За все время перестрелки - более двух часов - бандиты Антоновы по-прежнему проявляли максимум отчаянности и свирепости, и ими было выпущено не менее двухсот маузерских патрон...
Маузер Александра Антонова остался у меня, маузер Дмитрия Антонова передан т. Полину, один браунинг мною дан оперативнику Беньковскому и другой браунинг - бандагенту."
Какому бандагенту отдал Покалюхин браунинг - неизвестно. Но думается, тому, кто убил Антоновых. А таким Покалюхин считал Ярцева. Это уже много позже в нашей художественной, а затем и исторической литературе появилась пока ничем не аргументированная версия, что Антоновых убил не Ярцев, а Санфиров. Эту версию можно было бы не принимать всерьез, если бы ее в свое время не поддержало Управление КГБ СССР по Тамбовской области.
Ну, что здесь сказать? Да только то, что в последней операции чекистов против Антонова, как, впрочем, и во всей его биографии еще очень много неясностей и "белых пятен".
Ничего пока неизвестно и о судьбе родственников Александра Степановича. За исключением, разумеется, убитого вместе с ним брата Дмитрия и умерших родителей - в 1907 году матери и в 1919 году отца. А вот что стало с женой Софьей и ее братом Александром Боголюбским? Какова судьба сестер Антонова - Анны и Валентины? Вопросы, вопросы... И все без ответов.
Про сестер Антонова достоверно известно лишь следующее. Старшая из них - Валентина Степановна (по мужу Иванченко) - член РКП (б), работавшая в Тамбове счетоводом и имевшая двух детей, была арестована 26 января 1920 года. Как ни нажимали на нее чекисты, она в течение трех месяцев на допросах упорно
Неизвестно и место, где покоятся останки Александра Степановича. Установлено лишь, что из Нижнего Шибряя трупы братьев Антоновых привезли в Тамбов, в бывший Казанский монастырь, где размещался тогда губотдел ГПУ, и бросили на пол в одну из маленьких кладовых. А голодные монастырские крысы успели основательно "обработать" трупы, пока чекисты демонстрировали их знавшим Антонова лицам, чтобы навсегда прекратились слухи, что Антонов по-прежнему жив.
Уже много лет автор этих строк занимается изучением истории антоновщины и, естественно, биографии А. С. Антонова. И поневоле часто задаешь себе вопрос: какое же место занимает Александр Степанович Антонов в российской истории? И в ответ все увереннее выстраивается перед мысленным взором вот такой ряд: Иван Болотников, Степан Разин, Кондратий Булавин, Емельян Пугачев, Александр Антонов. Ведь единственное, что отличает Антонова от его предшественников, вождей крестьянских войн и восстаний в России, это то, что он был предводителем последней крестьянской войны в нашей стране. А именно таковой и является антоновщина.
стояла на своем, никакой связи со своими братьями не поддерживает и о их местонахождении ничего не знает и знать не хочет.
Для широкого круга читателей, интересующихся историей крестьянских антикоммунистических восстаний, происходивших на территории Центрального Черноземья России.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.