Александр Александрович Богданов - [96]

.

Богданов, разделяя мысль о «спокойной естественной смерти», пришел к выводу, что «при соблюдении всех предосторожностей» именно «одновременное переливание крови от одного человека другому и обратно» может стать решающим средством борьбы с аутоинтоксикацией и товарищеской передачи «массы условий повышения жизни»[523].

Фальсификация тектологическо-трансфузиологической программы Богданова в современных СМИ, перекочевавшая уже и в некоторые биографические очерки о Богданове, ведется по трем основным «примыслам»:

1) главной целью создания Института переливания крови было продление жизни «старым большевикам»;

2) процедуры состояли в «омолаживании» пожилых «ветеранов партии» кровью молодежи, которая, в свою очередь, связывалась «кровными узами» с проверенными борцами за истинный коллективизм;

3) это был «красный вампиризм» как часть реализации проекта «создания нового человека» и «симбиоза политического радикализма и оккультизма в рамках единого мировоззрения».

Тон распространению блефа был задан неким М. Одесским, стремившимся подогнать наследие Богданова под «магистральное направление» пресловутого «серебряного века». По его словам, «марсианское» место действия утопической романной дилогии Богданова «не свободно от оккультных ассоциаций», поскольку, «по мнению оккультистов, “красная звезда” – древнеегипетское обозначение планеты Марс, а Марс, звезда (пентаграмма) и красный цвет – оккультные символы»[524], связанные с «романом ужасов» ирландского писателя Б. Стокера «Дракула» о вампире-аристократе (отсылающим к средневековой легенде о валашском господаре). А Богданов, вводя в «Красную звезду» идею благотворного воздействия переливания крови, во второй роман дилогии «Инженер Мэнни» включил главу «Легенда о вампирах» и «сюжетный ход, несколько неожиданный для автора-атеиста»[525]: встреча с Вампиром, подтолкнувшая Мэнни к самоубийству, и предшествующий этому спор главного героя с сыном, утверждающим, что «у народной поэзии способы выражать истину иные, чем у точной науки», и в нелепой сказке «воплощена одна из величайших, хотя, правда, и самых мрачных истин о жизни и смерти».

Одесскому и подхватившим его блеф невдомек, что, во-первых, планету Марс «красной звездой» называли отнюдь не только египтяне, и художественный прием изображения именно на Марсе высокоразвитой цивилизации был прямым заимствованием из астрономических дебатов того времени о марсианских «каналах»[526]. А «красная звезда» в качестве астрономической аллегории вовсе не подразумевалась пятиконечной (пентаграммой), как позднее эмблема Красной армии и деталь герба СССР. На обложке (воспроизведенной в Википедии) первого переиздания утопии Богданова в 1918 году «красная звезда» изображена как восьмиконечная (октаграмма)!

Во-вторых, современные журналисты и филологи, конечно, скорее, читали «Дракулу», чем «Капитал» К. Маркса, но ведь Богданов-то не только изучал «Капитал» вместе с тульскими и другими рабочими, но позже и редактировал новый полный русский перевод «Капитала», осуществленный В. Базаровым и И. Степановым. А у Маркса в главе «Рабочий день» 1-го тома «Капитала» есть броское определение: «Капитал – это мертвый труд, который, как вампир, оживает лишь тогда, когда всасывает живой труд»[527]. Более того, когда Богданов занялся разработкой марксистской концепции происхождения религии, его внимание привлек «смутно выраженный в примитивном мышленьи реальный факт, что мертвое тело часто является источником вреда и опасностей (при эпидемиях и просто при скоплении гниющих тел, отравляющих почвы и воду и т. п.). В старых арийских верованиях “жильцы могил”, “упыри”, “вурдалаки” и т. п.) – это те самые мертвые тела, которые похоронены; они встают из могил и вредят людям; и все методы их усмирения применяются именно к самым телам. Осложнение вампиризма идеей о злых духах, которые оживляют мертвецов, поселяясь в них, – продукт весьма позднейший, чуждый даже сказаниям ранней феодальной эпохи…»[528] Отметим, что здесь вампиризм вообще не имеет связи с кровью, и именно в этом смысле Богданов использует метафору «вампир» для обозначения и тех людей, которые переживают самих себя как общественных деятелей и начинают играть реакционную роль, и тех отживших идей, которые упорно «впиваются в жизнь»[529].

И в этом смысле Богданов указывал на опасность «вампиризма», которую несет превращение Плехановым и Лениным в предмет веры, в «Священное Писание» текстов «самих» Маркса и Энгельса: «имя этому вампиру – абсолютный марксизм»[530].

Итак, никаких «оккультных ассоциаций» тектологическая трансфузиология Богданова не имела и «вечной жизни» не обещала (идею достижимости физического бессмертия Богданов прямо критиковал в письме стороннику этой идеи М. Горькому). Остается последний компонент блефа – об омоложении «старых большевиков» как якобы цели Института переливания крови и о том, что «согласно принципам обменного переливания крови, операция в идеале требует участия престарелого и юноши, а значит, “партнерами” социалистов-пациентов должны быть люди молодые»[531].

На самом деле, как подчеркивает Богданов в параграфе «Тектология борьбы со старостью», «было бы наивно предполагать, как думали в старые времена некоторые алхимики, что молодая кровь просто, так сказать, механически способна омолодить старый организм заключающимся в ней избытком “жизненной силы”»