Александр Александрович Богданов - [76]
На исходе «военного коммунизма» в Москве состоялась Первая Всероссийская инициативная конференция по научной организации труда и производства, где были отвергнуты тейлористские крайности организатора Центрального института труда и активного пролеткультовца А. Гастева, а Богданов в прениях прямо противопоставил тейлоризм и будущую «научную организацию труда» (НОТ). Но в своем докладе сосредоточился на другом: значении для хозяйственной планомерности универсальных организационных закономерностей подвижного равновесия, цепной связи и слабого звена. Хотя знаток западного опыта рационализации труда О. Ерманский посчитал подход Богданова слишком абстрактным, видный статистик и зампред только основанного Госплана С. Струмилин нашел, что Богданов убедительно показал, как абстрактная организационная наука может быть приложена к важнейшему хозяйственному вопросу[366]. Организатор же Центрального научно-технического клуба профсоюзов журналист С. Раецкий провозгласил, что «интеграция личности пойдет через организаторский тип», а «Всеобщая организационная наука» Богданова должна быть настольной книгой каждого советского работника[367].
Однако инспирированное Лениным наступление на «богдановщину» отсекло от советских работников «Тектологию», ее автор был лишен возможности публиковать в советской печати свои оценки новых социально-экономических сдвигов. Отсутствие таких оценок стало условием переиздания «Краткого курса экономической науки» [решение принималось на Политбюро ЦК ВКП(б), причем Ленин выразил недовольство тем, что в учебнике Богданова нет упоминания о «диктатуре пролетариата»]. Зато в созданном Госплане, возглавленном председателем Комиссии ГОЭЛРО Г. М. Кржижановским, зампредом стал видный статистик В. Г. Громан, под начало которого был принят на службу прошедший «белую» и «красную» тюрьмы В. А. Базаров. Группа непартийных экономистов Госплана СССР во главе с Громаном и Базаровым с самого начала положила в основу плановой методологии тектологические принципы цепной связи, подвижного равновесия и «лимитов» (минимумов, «слабых звеньев», «узких мест»). Базаров стал одной из центральных фигур в развернувшихся жарких дебатах о методах построения народнохозяйственных планов и темпах индустриализации страны в условиях нэповской экономики.
Базаров исходил из того, что основной предпосылкой успешности советского планирования, диктуемой внутренней структурой промышленности, является нэп, т. е. наличие рынка и связанного с последним хозрасчета[368]. И возрожденный после «военного коммунизма» рынок, с одной стороны, и используемое теперь плановое начало – с другой, наталкивались на различные минимумы связанных элементов хозяйственного процесса. Таковыми были, например, недостаток на рынке предметов неэластичного потребления или недостаток платежеспособности, из-за чего возникала «атмосфера товарного голода или кризиса сбыта»[369]; недостаток непосредственного учета многих элементов общественной продукции и народного дохода, о которых приходилось судить по мало точным и ненадежным показателям; «конечное звено» вольного, т. е. неопределенно изменчивого рыночного спроса в цепной связи перспективных заявок при планировании[370]. К числу важнейших лимитов при планировании социалистической реконструкции Базаров относил недопустимость чрезмерного сжатия потребления широких масс населения (ниже норм капиталистического хозяйства)[371], а также «скороспелое» формальное обобществление и чрезмерное капитальное строительство, деформирующие структуру производительных сил[372].
В цикле статей 1924–1928 годов Базаров обосновал концепцию индустриализации СССР: плавный рост с темпами, запроектированными на основе экстраполяции существующих экономических тенденций; соразмерность в развитии отраслей сельского хозяйства, легкой и тяжелой промышленности; оптимизация нормы накопления при возможно меньших затратах на капитальное строительство. «Узкие места» в поставленной задаче определялись ограничениями оперативного воздействия государства на преимущественно мелкотоварное и инерционное сельское хозяйство и хозрасчетной заинтересованностью промышленных предприятий. В работе «Капиталистические циклы и восстановительный процесс народного хозяйства СССР» (1928) Базаров, узнавший от Богданова о применении австралийским биохимиком Т. Б. Робертсоном для характеристики общих законов биологического роста S-образной логистической кривой, применил ее для моделирования экономического роста.
Вводя в плановую методологию предложенное американским социологом-позитивистом Л. Ф. Уордом (1841–1913) противопоставление «генетических» (стихийных) и «телеологических» (направляемых) общественных процессов, В. А. Базаров ставил организационную задачу сочетания «генетического» (рыночно-прогнозного, хозрасчетного) и «телеологического» (планово-целевого, директивного) подходов, чтобы достигнуть «оптимальных результатов с наличным запасом сил и средств». Его синтезная «планово-рыночная» концепция индустриализации предлагала рациональную очередность создания импортозамещающих производств и сохранение «основных элементов нэпа в интересах самого планового хозяйства»; предостерегала от поверхностной крупнопромышленной экспансии, пренебрегающей благосостоянием населения.
