Александр Алехин. Партия с судьбой - [26]

Нашсементо в португальском издании «Damiгo de Odemira» опубликовал в 1999 г. воспоминания, где рассказал, что «Алехин говорил о Бернштейне в пренебрежительной форме, называя его „Толстым евреем“. После этого и многого другого, как известно, он был обвинен в антисемитизме». Уже упомянутый выше О. О. Грузенберг в воспоминаниях, написанных до появления пресловутых статей Алехина — Грузенберг умер в 1940 г., — утверждал, что Алехин бывал еще до революции в Петербурге у его дочери, и в те времена кичился якобы своим черносотенством. Опять же довольно странная ситуация: ведь со слов Грузенберга выходит, что молодой человек является к девушке-еврейке, чтобы похвастаться, будто он — антисемит. Но если представить, что Алехин кичился своим черносотенством где-то в другом месте, а до Грузенбергов просто доходили слухи, то опять же непонятно: зачем черносотенец ходит в гости в еврейскую семью?

Справедливости ради нужно вспомнить и другой эпизод, описанный самим Алехиным в тех самых статьях. Речь пойдет об А. Нимцовиче, с которым отношения у Алехина были довольно натянутые. Алехин писал: «Рижский еврей Аарон Нимцович относится скорее к эпохе Капабланки, нежели к эпохе Ласкера. На его инстинктивную антиарийскую шахматную концепцию странным образом — подсознательно и вопреки его воле — влияла славянско-русская наступательная идея (Чигорин!). Я говорю подсознательно, ибо трудно даже представить себе, как он ненавидел нас, русских, нас, славян! Никогда не забуду краткого разговора, который состоялся у меня с ним в конце турнира в Нью-Йорке в 1927 году. На этом турнире я его опередил, а югославский гроссмейстер проф. Видмар уже неоднократно побеждал его в личных встречах. Из-за этого он страшно злился, однако не посмел оскорблять нас непосредственно. Вместо этого он однажды вечером завел разговор на советскую тему, глядя в мою сторону, сказал: „Кто произносит слово `славянин`, тот произносит слово `раб`“[7]. Я ответил ему на это такой репликой: „Кто произносит слово `еврей`, тому к этому, пожалуй, нечего и добавить!“» «Трудно в это поверить!» — восклицает С. Дудаков в книге «Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России» по поводу выпада Нимцовича. Но такой аргумент достоин чеховского героя, объяснявшего, почему на солнце не может быть черных пятнушек: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда». Но, видимо, в отношениях Алехина с кем-то из еврейских коллег-шахматистов все-таки были «черные пятнушки», вызывавшие, возможно, обиды со стороны шахматного короля. Кстати, тот же Нимцович, зная, что фамилия Алехина пишется и произносится через «е», нарочно произносил не иначе, как через «ё», чем выводил гроссмейстера из себя.

Но как бы то ни было: невозможно с полной уверенностью утверждать, что Алехин был убежденным антисемитом. Для этого попросту нет достаточных оснований. Более того, когда после войны началась травля Алехина, за него вступился именно еврей С. Г. Тартаковер. Другой еврей — Б. Вуд, редактор британского журнала «Chess» — также пытался оправдать Алехина. Но если бы Алехин был антисемитом, на чем могло бы основываться хорошее отношение к нему Тартаковера или Вуда? Словом, опять нет никакой определенности, а факты упрямо указывают на то, что Алехин и впрямь был человеком неожиданностей, не придававшим, вероятно, должного внимания вещам для многих существенным.

Следующий вопрос, в котором нам предстоит разобраться: действительно ли Алехин писал эти статьи о еврейских и арийских шахматах. Или, как утверждают многие исследователи, его тексты были в той или иной степени искажены нацистами. Причем искажены до неузнаваемости. Но и здесь все имеющиеся данные весьма и весьма противоречивы. Публикации в «Pariser Zeitung» содержали много ошибок — орфографических, фактологических, неверно писались имена собственные. Это дало основания утверждать, что либо гроссмейстер, вынужденный сотрудничать с нацистами, делал эти ошибки намеренно, давая понять, что пишет не по доброй воле, либо тот, кто переписывал текст, писал с ошибками. Но Гербец, которого подозревают во вмешательстве, сам был шахматистам и сам писал о шахматах, поэтому грубые ошибки в его редактуре тоже выглядят странно. Предположить можно много чего. Например, что ошибки появились из-за неразборчивого почерка Алехина или что ошибок наделал наборщик текста. Но любое из этих предположений остается только предположением.

В справочниках «The Encyclopedia of Chess» и «The Oxford Companion to Chess» утверждается, будто после смерти вдовы Алехина в 1956 г. были найдены оригиналы статей гроссмейстера. В обоих случаях авторы ссылаются на Б. Рейли, который, к слову, отрицал впоследствии, что видел эти статьи.

Французский писатель Ж. Ле Моннье сообщил в 1986 г. французскому журналу «Europe Échecs», что перед своей смертью Грейс Висхар передала некому человеку тетради покойного мужа. И в 1958 г. сам Ле Моннье, имевший возможность ознакомиться с ними, обнаружил текст самой первой статьи, появившейся в «Pariser Zeitung» в марте 1941 г. Ле Моннье утверждал, что слово «еврей» было всегда подчеркнуто. Но Э. Винтер в «Chess Notes» обратил внимание, что в книге «75 партий Алехина» 1973 г. тот же Ле Моннье поведал, будто «никогда не выяснится, писал ли Алехин эти статьи или им „манипулировал“ редактор „Pariser Zeitung“ — чешский игрок