– Доля Виктора теперь моя, – погрустнев, ответил Штавдакер, чуть отстраняясь. – Матери сейчас будет не до дел. У отца вообще своя ветка бизнеса, он к нам не лезет. Так-то, помочь он всегда поможет, но у него свои дела с Министерством Обороны, на федеральном уровне; на нашу торговлю и ширпотреб он даже не смотрит. Типа, орлы крошек не подбирают. Так что, ответ «нет». Не много.
Саяре очень хотелось спросить, а сколько именно приносят две розничные сети Штавдакеров хотя бы в рамках муниципального центра; допустим, в неделю. Но она была далеко не дурой, и от этого вопроса удержалась. Понятно, что к делам своего парня она рано или поздно подключится. Тогда и выяснит.
Нельзя дёргать удочку раньше времени, чтоб не спугнуть рыбку. Пусть хотя бы крючок получше закрепится у неё во рту после первой поклёвки.
Оставалась, правда, ещё мамаша-Штавдакер (насчёт своих способностей понравиться их отцу, Саяра не сомневалась). Пусть мать и не могла повлиять на выбор сына, но понравиться старой матроне надо было во что бы то ни стало. Эти старые классические семьи порой очень плохо воспринимают любовь с первого взгляда, либо аналогичные пылкие чувства.
Особенно в таких вот обстоятельствах, м-да.
Обняв Питера за плечи, Исфахани младшая впервые за всё время расслабилась и думала, чтоб бог всё же есть. Из любой плохой ситуации надо делать хороший профит. Кстати, если поколупаться в собственных чувствах даже наедине с собой, кажется, к Питеру она и правда неравнодушна. А уж как её чувства к нему будут расти, зависит уже от него.
Если судить по пяти тысячам лимита кошелька, это уже любовь. Причём полностью взаимная.
* * *
– Да твою ж маму… – Матеуш, нимало не стесняясь голографической проекции моего куратора в салоне, плюя на правила, с визгом покрышек и за полсекунды на всём ходу разворачивается через двойную разграничительную линию.
Бак позвонил ему только что из суда и попросил вернуться с половины дороги: что-то у подполковника в юстиции не заладилось. Ну или наоборот, заладилось, это как посмотреть: вид он имеет счастливый и довольный, но при этом говорит, что делать ему в суде больше нечего. Потому что нужного ему человека и функции сегодня нет.
Ровно через полторы секунды после лихого манёвра доктора, сзади раздаётся пиликанье полицейской сирены и голос копа через громкоговоритель командует нашему черному универсалу принять к обочине.
Точнее, пытается скомандовать. Потому что Матеуш, не сбавляя хода и даже не делая попыток перестроиться, показывает в открытое окно средний палец левой руки; а затем одним касанием отстёгивает с груди увесистую бляху ветеранского значка и поднимает её в окно же.
Ещё через две секунды полицейская сирена выключается и копы отстают.
– Здорово, – с уважением кошусь на его железку, которую он беззаботно забрасывает в бардачок. – Если не секрет, ветеранский знак что, имеет настолько большой вес в правоохранительной системе?
– Там не имеет вообще никакого веса, – весело отвечает врач. – Но сработал расчёт. За рулём ветеран: у копов оптика на лобовом стекле и они отлично видели, что у меня в руках. Если за рулём армеец, значит, машина тоже может быть армейской. Они тут же сманеврировали и глянули на регистрационные знаки. Увидев, что машина тоже армейская, они и отстали.
– Ух ты. Получается, с ветеранским знаком или с армейской машиной можно вообще не подчиняться дорожной полиции? – от неожиданно открывшихся на ровном месте перспектив, у меня даже дух перехватывает. – Куда бы ты ни ехал, и что бы ты ни вёз… Доктор? – поднимаю взгляд на Матеуша, глядя на него совсем другими глазами.
– ЗАБУДЬ! – отвечает он, перебивая меня и продолжая смеяться. – Тебе оно ничем не поможет. Во-первых, раз на раз не приходится; и тебя могут реально обогнать и посмотреть, кто за рулём. Во-вторых, если ты будешь везти что-то такое, что проходит по срочным полицейским ориентировкам, – тут он на мгновение отвлекается от дороги и серьёзно смотрит на меня, – они могут дёрнуть и военную полицию. Сопровождая тебя на дистанции, не останавливая. Но проверку организовать могут. Ну и, самое главное, лично я езжу на служебной машине Бака довольно часто. Меня тоже периодически тормозят. Так что, если за рулём будет пацан… которого они не знают в лицо…
* * *
Бака мы находим возле суда, гуляющего под деревьями и беззаботно попинывающего сучки на дорожке. Увидев нас, он мгновенно занимает место рядом с водительским и какое-то время они с врачом обсуждают что-то, понятное только им двоим.
– Блин. Не успели до конца рабочего дня, – констатирует Матеуш через четверть часа, когда на магистральной городской дороге номер два мы попадаем в плотный затор (и начинаем двигаться со скоростью улитки).
– Да ладно. Ты всё равно типа при деле, – фыркает ему подполковник. – А я сейчас назад пересяду и буду работать. Нашему юноше тоже наверняка есть чем заняться, да? – он смотрит на меня в зеркало заднего вида.
– Сижу и кое-что делаю по культуре и языкам, – говорю чистую правду, поскольку кучу книг и материалов давно с помощью Алекса закачал себе в чип.
И теперь действительно могу заниматься, не привлекая к этому ничьего внимания.
