Алекс и Алекс 2 - [27]

* * *

Смешной учащийся местного Корпуса оказался на самом деле тамошним соискателем. Вдвойне интересным было то, что он более чем сносно говорил на языке, пусть сам и был местным.

Технично ругнув местного военного копа словом с двойным значением, пацан развалился в кресле, убрал ноги из прохода и явно собирался спать. Но Жойс уже стало интересно, и она первая заговорила с ним. А что ещё делать несколько часов до заседания? Да и пацан, несмотря на возраст, был не самым похабным.

После обмена приветствиями, она не стала ходить вокруг да около и пояснила в лоб:

– Ты не являешься прямым подозреваемым в совершении преступления. Есть два базовых вида… м-м-м… разбирательств в этом здании.

– Буду благодарен за справку, – вежливо кивнул пацан, протирая глаза и выныривая из сонного состояния.

Видимо, оценив формы Жойс.

– «В отношении» и «по факту», – тут же пояснила кафузу. – Если ты без конвоя, с малым браслетом, и тебя посадили ждать в коридоре – значит, разбирательство будет по факту. Если б было в отношении тебя, поверь, малыш: никто б тебя тут так запросто одного не посадил.

– Получается, если сбегу, только нагребу лишних проблем? – уточнил обитатель Корпуса с не по годам взрослым взглядом.

– Точно. – Кивнула Жойс. – Лучше досиди тут, пока не запикает, – взгляд на браслет, – без опозданий явись в нужный зал и не парь мозги Системе… поверь старухе с опытом.

– Да ну, ты не старуха, – предсказуемо взвился с места малец, по новой оглядывая стати своей новой знакомой.

– Я шучу, – захохотала сержант.

После получаса беседы оказалось, что дед парня был родом откуда-то из окрестностей Порто-Муртиньо (та ещё дыра, почти Парагвай, на самой реке).

Перебравшись сюда, старик оставил в наследство семейству кучу долгов (это была лишь догадка Жойс, но наверняка недалёкая от истины); и – отдельным пунктом – портуньол, на котором пацан и чесал сейчас, достаточно бойко для местного и периодически припоминая слова литературного восточного эквивалента.

Если откровенно, она хотела просто убить время. Но уже через час беседы выяснила, что Алекс (его имя) тоже не так прост. В Корпус попал из-за срока в Квадрате; в Квадрате оказался, подравшись с полицией и судьёй, а ещё не имел ничего за душой.

Как и она в своё время.

Итогом почти четырёхчасового общения со странным малолеткой (ну да, в этом здании никто, никогда и никуда не торопится) стал обмен контактами, подключение к коммам друг друга напрямую и обещание встретиться через два дня в городе, когда у каждого из них всё рассосётся.

Когда они уже вовсю целовались, пересев в ответвление коридора, браслет самой Жойс запиликал крайне невовремя.

– Прости, малыш, – она уткнулась лбом в его лоб. – Если я начну опаздывать на свои заседания, меня перестанут выпускать на поруки.

– И часто ты тут?! – запоздало сообразил малыш.

– Ну-у, раз в месяц-полтора точно бываю, – уклончиво ответила девушка. – Давай, созвонимся.

* * *

Пока жду разбирательства, собирался банально поспать в коридоре. Что ни говори, юстиция (даже военная) у нас живёт шикарно; тут стоят такие кресла, что позволяют ещё и не такое. А ходящие мимо люди и рабочий шум здания лично мне не помеха.

Вместо сна в итоге четыре часа проболтал с этой девчонкой, причём даже целовались в конце… Алекс услужливо подсказал, что она – кафузу, смесь темнокожей расы и аборигенов вокруг того самого Порто-Муртиньо (либо таких азиатов, как долбаная Чоу).

Сама Жойс, насколько я понял из разговора, самым нахальным образом участвует во ввозе на федеральные территории из других мест чего-то такого, что ввозить нельзя. Когда их груз накрывают то ли таможенники, то ли службы контроля границы, она учиняет пьяную драку прямо на месте с первым попавшимся под руку, бросая груз (или делая вид, что это не её вещи – на военных бортах, которыми летает она, досмотра багажа при вылете нет).

По процедуре, её тут же винтит ближайший патруль и из-под юрисдикции гражданских властей она автоматически ускользает.

Не хочу думать, что именно она возит в этих чемоданах. Надо будет – сама расскажет. Хотя, конечно, тот же Алекс по внутренней связи намекает на наркоту.

После того, как Жойс уходит на свой суд, я ещё минут пять сижу в кресле и по инерции вспоминаю аромат, идущий от её кожи. Кстати, на косметике она явно не экономит (как и Камила), так что этот груз в её чемоданах даёт не самую слабую прибыль…

А затем звонит и мой браслет, указывая в бегущей строке, что меня ждут в Зале номер сто четырнадцать.

* * *

– Каковы обстоятельства убийства вами Виктора Штавдакера? – судья не выражающим ничего взглядом смотрит на подростка, сидящего рядом со «скамейкой», поскольку формального обвинения ему не предъявлено. – Вы понимаете смысл задаваемых вопросов? Вы можете участвовать в заседании?

– Об этом надо было спрашивать до того, как принудительно его сюда волочь, – абсолютно без пиетета, даже не вставая, отзывается из пустого небольшого зала для слушаний невысокий колобок со знаками различия майора медслужбы. – Я оформил ещё на территории Корпуса официальное заключение о его текущей недееспособности ввиду полученных ранений. На сегодня, как минимум. Вместо обследований, полагающихся в таких случаях, ваш болван-кэп, – кивок в сторону коридора, – приволок его сюда.