Алехандро Вартан - [13]

— Смерть забрала? — спросила Света.

— Именно. Некий механизм забирает сюда.

— И что нам делать с фигуркой? — спросил Семен.

— Снять копию, — ответил я, — что ж еще? Должен быть какой-то толк от того, что данный пластилиновый человечек прожил жизнь, и что она закончилась, и что, вот теперь, его забрали сюда, чтобы…. Чтобы имел место какой-то процесс. Его надо разобрать по пунктам, чтобы иметь полное представление.

— Так, — подошел главный, — курите?

— Курение — вред, — проговорила Света.

— Всё есть смерть для лошадей. Как мы знаем, — сказал он, — и курение, и труд, и не понятно, почему именно они. Капля никотина. Да. Но вы продолжайте. Хочу на это посмотреть.

— Разложим сигареты, — проговорил я, — они будут изображать объект. Человека. Вот та сигарета, которую мы забрали.

— Ты забрал? — спросил Главный.

— Да.

— О. Значит, ты — смерть, Алехандро?

— Получается, что так. Я забрал, я теперь хозяин вещи, а всякая вещь — это предмет под различными углами зрения. И я отправляю человека на круг, то есть, этот круг есть механизм, и здесь он, человек, находится в ожидании. Мне надо оправдать свой рассказ.

— Какой рассказ?

— А путешественник здесь — вы, Главный. То есть, я предложил вам данную роль. В этой истории.

— Так.

— Вы идете. Идете по земле. Так и можно сказать. Вы идете по земле. На этой земле все как обычно. Время от времени появляюсь я, Смерть, и кого-то забираю, как и прежде — вчера, сегодня, завтра. И перекладываю его вот сюда, на вторую плоскость. На другой стол, в нашем случае. Я свою работу делаю исправно, это совсем другая тема, а вот теперь…. Путешественник находит мост. Я не случайно говорил, что можно проделать кругосветный маршрут, но не прийти в ту же точку. Потому что, вы, Главный — нашли мост. И вы по этому мосту приходите вот сюда. Где лежит сигарета. Куда я, смерть, забрал очередного.

— Замысловато. Но страшновато, — признался Главный.

— А если сигарета убежит. Ну то есть, пациент. Клиент. Умерший? — спросила Даша.

— Наверное. Хорошая мысль, но, честно говоря, все это даже хуже, чем выдумки софистов.

— Нет, постойте. А что со мной? — спросил Главный.

— Очень просто, — ответил я, — вы приходите в город. Кругом — примерно такая же атмосфера, машины, люди, хотя метафизически это — некое безвременье, пространство со свойствами как пустоты, так и предметной полноты. Это, наверное, буфер — здесь дожидаются своей участи отжившие. Потом над ними будут проводить какие-то процедуры, и, возможно, каждый из них видит картину своей собственной жизни, своего рода — распад, окончательное разложение. А что же наш турист? Он идет. Вот вокзал. Куда едут поезда? Несложно себе представить. Большие запредельные поезда. Рядом — автовокзал. Автобус.

— Хотите на экскурсию? — спрашивают у него.

— Конечно. А куда?

— По теневым мирам.

— Но что это за миры?

— Вы уже были здесь. Каждый раз вас звали как-то по разному, знаете ли. И теперь вы можете проехать по всем этим, можно сказать, статическим или вневременным зарисовкам — словно бы посещение музея, но — на автотранспорте. Одна остановка — какой-то год в разрезе времени. Предположим, вы, Главный, однажды жили в веке, в любом веке. 18-й, 19-й, 20-й. Автобус будет идти везде, где хотите.

— А начало? — спросит он.

— Какое начало?

— Ну, может, я был там, инфузорией, червем.

— О, я про это не знаю. Мне проще говорить про человеческое. Вы едете на автобусе, который останавливается на вокзале, в начале 20-го века. Выйдя на перекур, вы встречаете себя самого. Начинается диалог. Вы спрашиваете. Например… Джон. Или зачем Джон. Иван. Яков. Мария. Василий. Джон, к примеру, более обобщающе. Джон — мальчик с мольбертом. Он идет на занятия со своим другом Эриком.

— Здравствуйте, ребята, — говорите вы.

— А, — лицо Джона вдруг чем-то освещается, — вы прибыли, чтобы нас тревожить?

— Откуда ты знаешь, Джон?

— Не нужно. Мы пойдем. Не трогайте нас! Нам хорошо и без вас, вы жестоки. Оставьте нам жизнь. Убирайтесь!

— Но мы же — одно и то же!

— Нет. Отстань.

Такой диалог. Хотя Джон — это действительно прошлая жизнь Главного. А поездка продолжается. Страны, годы, шоссе. Мимо бегут столбики. Через все вневременье идет эта дорога. И это, в данном случае, что-то личное — хотя тут есть и другие пассажиры, и с ними можно общаться и делиться впечатлениями. Но вот — автобус возвращается на вокзал. Главный находит себе квартиру в городе. Оказывается, существуют определенные трудности. Так как город этот отчасти эфемерен, то он заполнен всяческими службами. Ну вот я. Смерть. Я же не буду все делать сам. У меня — пожалуйста — автоматика, станки, системы. Они и производят все действия. Тут с прибывшего, с умершего, снимают мерки. А уже по меркам делают для чего-то статую в Доме Артефактов. Но, предположим, кто-то коллекционировал статуи. Просто он забыл о своем увлечении, или срок его бытия был прокручен до самого конца, а автоматика продолжает делать статуи уже сама. Но это — уже другой, параллельный процесс. Нам это не нужно знать. Главный скрылся в квартире, которая казалось настоящей, ходил в магазин, который также казался настоящим — и никто его не замечал — потому что он словно бы извне. Попробуй, такого обнаружь.