Алая заря - [3]

Хуан подошел к берегу и развязал дорожный мешок. Ощупью он нашел свою рясу, семинарскую шапочку, перевязь, учебные книги и тетради. Все это, кроме смены белья, он снова сунул в мешок, вложил туда камень, потом размахнулся и бросил узел в воду. И ряса, и шапочка, и перевязь, и тетради, и вся семинарская премудрость пошли на дно. Сделав это, Хуан покинул берег и вышел на проезжую дорогу.

— Всегда вперед! — прошептал он. — Ни шагу назад!

Он шел всю ночь напролет, и только на рассвете ему повстречалась вереница повозок, груженных доскам хворостом и связками дрока; впереди каждой воловьей упряжки шли женщины, повязанные платками, с мешками на плечах.

Хуан расспросил их о дороге; когда солнце стадо сильно припекать, он укрылся в расселине огромного камня и прилег на сухие листья. Проснулся он в полдень, поел немного хлеба, напился воды из ручья и, прежде чем отправиться в путь, прочел отрывок из «Записок» Цезаря. Подбодрив себя чтением, он поднялся и пошел вперед. Одиночество обостряло его чувства, и окрестные поля возбуждали в нем живой, интерес. Какое обилие форм! Сколько разнообразных оттенков являла собой листва деревьев! Одни деревья — высокие, сильные, гордые, другие — низкорослые, раскидистые; одни медно–красные или еще совсем зеленые, другие уже пожелтели им стояли голые, похожие на скелеты. Каждое из них, смотря по породе, по–своему встречало порывы ветра: одни дрожали всеми своими ветвями, словно паралитики, у которого трясутся все члены, другие медленно склоняли стволы, будто в торжественном реверансе, и только самые крепкие и сильные с пышными зелеными кронами едва заметно вздрагивали. В листве играли солнечные лучи, бросая на землю то белые, то красные блики, а местами прорезывали в кроне огромные отверстия. Какое изумительное разнообразие! И Хуан чувствовал, как от слияния с природой в душе у него просыпается неизъяснимая нежность.

Но он не хотел поддаваться наплыву чувств и в течение дня несколько раз принимался за чтение «Записок» Цезаря, желая укрепить свою волю.

Однажды утром он торопливо пробирался сквозь влажный кустарник, как вдруг увидел впереди двух лесничих с ружьями в сопровождении собак и целой ватаги ребятишек. Собаки с лаем обнюхивали траву, но, видимо, ничего не находили. Тут один из мальчиков крикнул.

— Смотрите! Пятна крови!

— Значит, кто–то успел забрать дичь! — воскликнул один из лесничих.

— Наверное, этот! — и, подбежав к Хуану, он крепко схватил его за руку, — Ты подобрал зайца?

— Я ничего не брал.

— Ты, ты его взял. Давай его сюда! — И лесничий больно ухватил Хуана за ухо.

— Говорю вам — не брал! Пустите!

— А ну–ка обыщи его!

Второй лесничий отобрал у Хуана мешок и обыскал его.

Там ничего не было.

— Значит, ты где–нибудь его спрятал, — сказал первый лесничий и схватил Хуана за ворот. — Скажешь, где заяц?

— Я же говорю, что ничего не брал! — воскликнул Хуан, задыхаясь от ярости.

— Сейчас ты у нас заговоришь! — пробормотал лесничий, сняв с себя пояс и потрясая им.

Мальчишки, которые увязались за лесничим, тесным кольцом окружили Хуана, громко смеялись, откровенно потешаясь над ним. Юноша приготовился к отпору. Лесничий опешил от неожиданности и остановился. В этот самый момент к месту происшествия подошел какой–то господин в бархатной куртке, в коротких панталонах, гетрах и в белой шляпе с широкими полями.

— Что здесь происходит? — сердито крикнул он. — Почему остановились? Почему прекратили погоню?

Лесничий объяснил, в чем дело.

— Всыпьте ему хорошенько, — приказал господин.

Еще немного, и приказание было бы исполнено, как вдруг прибежал какой–то мальчуган и сказал, что по полю прошел незнакомый человек с ружьем и что в руках у него был заяц.

— Значит, не этот украл. Пошли!

— Клянусь богом, при первом же случае, — крикнул Хуан лесничему, — я тебе все припомню!

И он бросился бежать прямо через заросли, глотая от бешенства слезы, и наконец выбрался на дорогу. Не прошел он и ста шагов, как увидел человека в охотничьем костюме с ружьем в руках.

— Не ходи здесь! — крикнул ему охотник.

— Дорога никому не заказана, — ответил Хуан и продолжал идти.

— Тебе говорят — нельзя!

Хуан, не обращая внимания, шел вперед с поднятой головой и даже не оглянулся. Раздался выстрел, и сразу же он почувствовал легкую боль в плече; поднес руку — и увидел кровь.

— Сволочь! Бандит!

— Я тебя предупреждал. В другой раз будешь слушаться, — ответил охотник.

Хуан продолжал идти. Плечо болело все сильнее и сильнее. У него оставалась еще кое–какая мелочь, и он решил зайти на постоялый двор. Он постучал, вошел в харчевню и рассказал, что с ним случилось. Хозяйка дала ему немного воды, чтобы промыть рану, и проводила в сарай. Там уже лежал какой–то человек. Услышав, что Хуан стонет, незнакомец спросил, что с ним. Хуан рассказал.

— Посмотрим, что там у тебя.

Он взял фонарь, который хозяйка оставила на притолоке двери, и осмотрел рану.

— Пустяки. Царапина. Передохни пару дней, и все пройдет.

От боли Хуан не мог заснуть всю ночь. Наутро, едва рассвело, он встал и направился к выходу.

Незнакомец окликнул его:

— Куда же ты?

— Ухожу. Не оставаться же из–за пустяков.