Алая нить - [94]

Отчаянные ссоры, слезы, мольбы с обеих сторон. Гордость и старые традиции встали между ними непроходимой стеной.

Он поехал бы в Нью-Йорк, если бы не услышал ужаса в голосе Чарли. «Родители Джордана разводятся... он ужасно расстроен...» Мальчик нутром почуял опасность.

Такой инстинкт – Божий дар, внезапно подумал он... И этот дар всегда будет сыну защитой. Но тут же сообразил, что эта мысль – из прошлого. Из его прошлого, когда он учился остерегаться незнакомых людей, садился спиной к стене в общественных местах, а в автомобиле, останавливающемся рядом на красный свет, видел возможную смертельную угрозу. Именно в такой ситуации в него однажды стреляли, и пуля расплющилась о пуленепробиваемое стекло. Автомобиль с визгом сорвался с места. Нет, это не для его сына. Не для Чарльза Стивена Фалькони жизнь, какую вел в молодости его отец. Сыну не понадобится это шестое чувство опасности.

Он произнес вслух:

– Господи Иисусе, что же будет, если Пьеро так и не послушает меня, а я не приеду?

И тут зазвонил телефон, как будто его божба была молитвой, и Бог ответил на нее.

– Стефано? – Это был не брат, а дальний родственник Тино Сполетто. – Пьеро не будет в городе до конца недели, – объяснил он. – Лючия не успела тебе сказать. Она прибежала ко мне, очень обеспокоенная. Можно с тобой поговорить? – Голос Тино звучал еле слышно, на линии стоял треск.

– Можно, – ответил Стивен. – Она объяснила тебе, почему я хочу приехать?

Телефон внезапно дал двойное эхо: до него донеслись слова «хочу приехать». Затем линия очистилась.

– Она сказала. Твоя мать очень волновалась. Я тоже, но теперь больше нет причин волноваться.

– Почему? Ты хочешь сказать, что Пьеро наконец послушался меня? Позавчера вечером я говорил с ним, и он сказал, что все это чушь. Этими самыми словами. Я понял, что должен повидаться с ним; иначе мне не удастся открыть ему глаза.

– Теперь они открыты, – был ответ.

– Что случилось? – с усилием спросил Стивен. – В чем дело, Тино?

– Ничего, ничего. Пьеро уехал в Вегас, у него там дело. Мы с твоим отцом вчера вечером были на совете. Там собралось много важных людей. Из «семей». Ты был прав – Альдо замышлял нас устранить. На свадьбе – все как ты говорил. Но на совете это отменили. Ты понимаешь, я не могу говорить много. Но «семьи» решили убрать Альдо. Твой отец дал согласие. Так что теперь беспокоиться не о чем. Мы все – я, моя жена Нина и дети – шлем тебе лучшие пожелания. Счастливого тебе Рождества. И следи за газетами. Где-то в районе двенадцатого января. Это будет еще та свадьбочка.

Снова послышалось эхо. Стивен повесил трубку. Значит, инстинкт не подвел его. Отец Клары решил устранить Фалькони, прикрываясь свадьбой. Теперь ему самому вынесли тот же приговор. Стивен медленно поднялся. Он невольно представил себе эту сцену. Свадьба, свадебная месса в соборе Святой Марии и Ангелов, кортеж автомобилей едет на свадебный пир. Как они сделают это? Устроят засаду, где-то спрячется снайпер...

В его сердце не было кровавого чувства мстительности. Одно только отвращение.

* * *

Анжела с семьей смотрела телевизионную передачу, когда дверь гостиной открылась и вошел Стивен.

Он услышал радостный возглас сына, Анжела вскочила на ноги и подбежала к нему. Хью Драммонд, улыбаясь от радости, силился встать, а Ральф Мэкстон благоразумно держался на заднем плане. Для него не было места в этом семейном воссоединении.

Когда они остались одни в своей комнате, Стивен рассказал ей, что произошло.

– Мне позвонил Чарли. Ты не должна сердиться, Анжела. Он ведь хотел как лучше.

– Сердиться? Слава Богу, что он позвонил. Ох, милый, когда ты открыл дверь и вошел, я глазам своим не поверила! А он был просто счастлив. И я тоже...

Они крепко обнялись.

– Я решился, – продолжал он. – Я понял, что не могу так поступить с ним и с тобой. Я уже собирался лететь сюда, и вдруг позвонил кузен из Нью-Йорка. Они вне опасности. Мне не нужно ехать. Но я решился и сказал об этом нашему сыну раньше, чем узнал об этом. Я хочу, чтобы ты меня поняла, милая. Ты мне веришь?

– Ты же знаешь, что верю, – ответила она. Потом спросила: – Ты ошибался насчет этой свадьбы?

– Я был прав, – медленно произнес он. – Мой тесть все рассчитал. Семью Фалькони собирались стереть с лица земли.

– Ох, Стивен, не надо. Это какой-то кошмар.

– Теперь это будет кошмар для него, а не для нас, – сказал он. – И больше нам ничего знать не нужно. Забудь об этом, дорогая. Это подошло близко, но, надеюсь, больше никогда нас не коснется. Прости меня, хорошо?

Она поцеловала его.

– Ты вернулся домой, к нам, – сказала она. – Больше меня ничто не волнует. Мы чудесно проведем Рождество и сделаем вид, что ничего этого не было. Все трое. – И она положила его руку себе на живот.

Этой ночью она крепко и спокойно спала в объятиях Стивена.

* * *

Рождество было по-настоящему веселым. В холле сверкала елка, снег в этом году не выпал, но погода стояла морозная и солнечная – как нельзя лучше для прогулок. Стивен и Анжела не отходили друг от друга и увлекали с собой Чарли, как будто их сплотила пережитая опасность.

Мэкстон взял на себя роль компаньона старого доктора. Ему нравился Драммонд, и, несмотря на ревнивые инсинуации Чарли, он вовсе не считал старика занудой. Старик казался ему близким человеком – настоящая фигура отца вместо той отдаленной абстракции, которая в день Рождества сядет за стол со своей многочисленной родней в Большом зале в Дербшире. Мэкстон иногда представлял себе эту картину, сам причиняя себе легкую боль, а потом превращая ее в издевательство над собой. Он ненавидел формальные сборища под Рождество. Неизвестно откуда берутся все родственники; согласно ритуалу, подарки разворачивают ровно в три тридцать, после того как все в принудительном порядке слушают королевскую речь.