Аквариум - [88]

Тогда я стал нажимать на все кнопки, кроме квартиры Джун, и в конце концов услышал сердитый голос:

— Что случилось?

— Пожар, — проговорил я, тяжело дыша. — Четвертый этаж. Позвоните пожарным.

На первом этаже распахнулось окно и показалось заспанное лицо. Должно быть, это был Гейринг. Указывая пальцем наверх, я рассказал ему про пожар:

— Там никого нет, у вас есть ключ? Давайте быстрее. Я поднимусь вместе с вами.

Все вышло. Он открыл мне дверь и появился передо мной в халате.

— Скорее, — поторопил я, чтобы у него не осталось времени подумать, и помчался впереди него по лестнице.

Поднялись мы уже вчетвером: к нам присоединились еще двое мужчин с других этажей, — привратник от волнения никак не мог вставить ключ в замок.

— Но дымом не пахнет, — заметил один из мужчин.

Тут дверь наконец открылась, и я ворвался в квартиру.

Джун стояла посреди гостиной, все лицо в слезах: она страшно злилась на меня, решив, что я всего лишь ревную, и гнев придал ей сходство с воинствующей героиней мелодрамы. Она просто излучала гнев. Калим поспешно смахнул кокаин со стола и судорожно спрятал пакетик в карман брюк.

— Джун, почему ты мне не веришь?

— Ты преследуешь меня и врешь! — прошипела она.

За мной в квартиру вошли остальные, озираясь по сторонам. Один все еще ничего не понимал, двое других были возмущены, что я против воли заставил их присутствовать при самой банальной сцене ревности.

— Он не парализован, — сказал я, сам понимая, сколь жалко и беспомощно прозвучали мои слова.

Тут привратник схватил меня за рукав:

— Эй вы, любезный, вон отсюда, что вы себе позволяете?!

Калим вторил ему:

— Get this man out of here.[62]

Он решил, что снова обрел почву под ногами, но я так легко сдаваться не собирался. Я вырвался, подошел к Джун, взял ее за руку и попытался увести с собой.

— Позвоните в полицию, — попросил я. — У него наркотики. Загляните к нему в карман — там полкило кокаина, не меньше.

Зрители вообще перестали понимать, что происходит. Стоит ли мне верить? То ли я из отдела по борьбе с наркотиками, то ли просто сумасшедший? Этот тип — иностранец. И у него смуглая кожа. Аргументы в мою пользу. Еще чуть-чуть, и мы бы услышали, как в их черепных коробках ворочаются мозги.

Но тут Джун вырвалась и встала рядом с Калимом:

— Он просто ревнует. Пожалуйста, уведите его.

У нее были светло-коричневые глаза. Цвета янтаря.

Двое мужчин хотели было выволочь меня из квартиры, но я оказался проворней. В одну секунду я подскочил к Калиму, размахнулся и изо всех сил толкнул кресло, так что оно завалилось набок.

Конечно, я рисковал, рассчитывая на то, что он, как человек импульсивный, не сумеет удержать себя в руках. Еще в падении он выпрямил ноги, насколько позволили его давно не тренированные мышцы. Потом ударил меня кулаком в лицо. Сначала я ощутил вкус крови и боль, а потом почувствовал себя счастливым, как никогда прежде.

Джун стояла рядом, открыв рот, остальные тоже замерли, с удивлением наблюдая за развитием пьесы.

— Позвоните в полицию, — повторил я, не выпуская руки Джун. Тащить ее не пришлось — она добровольно последовала за мной. — И посмотрите у него в карманах.

Мы вышли на лестницу. Сверху доносились голоса мужчин и истеричный дискант Калима. Мы молчали.

Оказавшись на улице, я обнял Джун. Она не прижалась ко мне, но и не стряхнула мою руку.

Решили поймать такси. «Опель-корсу» можно забрать и завтра. Когда я назвал водителю адрес, Джун громко всхлипнула — будто ей не хватало воздуха — и очень тихо произнесла:

— Я заезжала туда, но тебя не было. Прождала целый час.

И она зарыдала, всю дорогу продолжая судорожно всхлипывать. Я обнимал ее, прижимал ее голову к груди. Расплачиваясь с таксистом, заметил большое мокрое пятно у себя на рубашке.

Уже отпирая дверь подъезда, я услышал ее вопрос:

— Зачем люди так поступают?

— Из-за денег, — вздохнул я, придерживая дверь и жестом приглашая ее войти.

У самой лестницы Джун остановила меня, схватила за руку и спросила так, словно от моего ответа зависело, поднимется она вместе со мной или нет:

— Какие у нас планы?

— Настоящая любовь и нормальный секс.

— Со мной? Звучит не очень правдоподобно.

Я потянул ее за собой, и она двинулась дальше.

На первой же площадке снова остановилась и поинтересовалась:

— А еще?

— Покажешь мне Нью-Йорк.

— Хорошо.

И на третьем этаже продолжился допрос:

— Ну а потом?

— Разыщем твою подругу Женевьеву.

Четвертый и пятый этажи мы миновали, не произнеся ни слова, но перед самой дверью в квартиру я не выдержал:

— Познакомлю тебя с моим другом Карелом.

— Хочу познакомиться со всеми твоими друзьями.

— У меня только один друг.

Выпив на кухне чуть ли не целый пакет молока, Джун вошла в гостиную, встала у окна и долго смотрела на «аквариум», словно изучая ракурс, в котором впервые предстала передо мной. Потом вдруг проговорила:

— Надеюсь, со временем я прощу тебя за то, что ты подсматривал. Все-таки это ужасно пошло.

— Нет, не пошло.

Она молчала, не сводя с меня глаз.

— Тебе нужен мой взгляд, — тихо сказал я.