Аквариум - [26]

Барри. Но ведь сценарий не твой.

Джун. Это был ты? Ты размозжил мне ноги?

Барри. Нет. Другой мужчина. Танцор.

Джун. Похоже, ты медиум. Попал в точку.

Барри. Поясни.

Джун. То, что случилось с моими ногами, действительно связано с танцором.

Барри. Ого!

Джун. А какова твоя роль в этом сне? Ты был в нем?

Барри. Да. Но ничего не делал. Режиссер или вроде того. Ты танцевала, я смотрел, и мне казалось: все, что он с тобой сделал — в порядке вещей.

Джун. А я хорошо танцевала?

Барри. Чертовски здорово!

Джун. Погоди, мне нужно в туалет.

Потягиваясь, я встал и хотел было приготовить себе кофе, но по пути в кухню увидел ее: она заехала в ванную. Дверь Джун не закрыла, и я остался у окна: опустив правый подлокотник, она сдала назад и установила кресло рядом с унитазом. Потом спустила брюки, немного приподнявшись — наверное, это потребовало от нее значительных усилий, — потом, после короткой передышки, уселась на унитаз.

Я злился на себя: какого черта я с таким любопытством наблюдаю за ней! — но тут Джун, обхватив руками, слегка развела колени в стороны, поставила на них локти и оперлась подбородком о кулачки. Мне показалось, я увидел волосы на лобке, но, может быть, просто падала тень. Я пошел на кухню.

Джун. Ты подсматривал?

Барри. Да. Прости. Я не хотел, но потом все же не удержался.

Джун. Я специально оставила дверь открытой. Чтобы ты видел. Ты — мой свидетель.

Барри. Наверное, ужасно трудно?

Джун. Трудно.

Барри. Но ты сильная.

Джун. Видел волосы у меня на лобке?

Барри. Почему ты спрашиваешь?

Джун. Я хотела, чтоб видел.

Барри. Видел.

Джун. Ого, мой собеседник покраснел так, что это видно даже по его ответам.

Барри. Попала в точку.

Джун. Два раза «Ого».

Барри. Запишусь к хирургу. Закажу себе нос, как у Патрика Суэйзи.

Джун. Брось. Уже неактуально. И потом, ты же невидимка. Пусть будет нос, какой ты сам себе пожелаешь.

Барри. Написала продолжение? Своей истории? Для меня?

Джун. Резкая смена темы. Итак, покидаем тонкий лед флирта и обращаемся к серьезным вещам? Немножко, не до конца. Не все, что хотела бы тебе рассказать. Наверное, понадобится еще несколько дней.

Барри. Не собираюсь на тебя давить. Просто спрашиваю. Звонит телефон, я должен подойти.

Поначалу я не мог сообразить, что нужно от меня этой женщине. Она представилась, назвав какую-то двойную фамилию, которая тут же вылетела у меня из головы. Голос ее звучал настойчиво, мягко и мрачновато, и я терзался догадками, то ли она хочет продать мне страховку, то ли сделает заманчивое предложение о вложении капитала. Вдруг она сказала:

— Я собираюсь попросить вас о помощи в очень щекотливом деле.

Похоже на попрошайничество.

— Кто вы? — Смешной, конечно, вопрос, но, настроившись дать отпор, говоришь порой странные вещи.

— Врач-психотерапевт. Мой пациент — господин Шпрангер. Это имя что-нибудь вам говорит?

— Нет, — ответил я, несмотря на охватившее меня вдруг ощущение — это имя должно что-то для меня значить, и вряд ли хорошее.

— Господин Шпрангер был виноват в той аварии, в которой участвовали вы и девушка, ехавшая с вами. С точки зрения психотерапии, мы с ним добились больших…

— Участвовали? Да вы в своем уме? Участвовали! Девушка погибла. Она не участвовала. Она умерла! Полагаете, после такого начала можно о чем-нибудь говорить? — Я поразился, насколько пронзительным и громким сделался вдруг мой голос: он истерически дребезжал, отскакивая от стены. Мне не хватало воздуха.

— Господин Шодер, я сожалею, простите, если мной выбран неверный тон, я не хотела, пожалуйста, успокойтесь…

— Если? Вы еще сомневаетесь, что тон был выбран неправильно? Черт возьми! Оставьте меня в покое! Не хочу с вами разговаривать! — Я швырнул трубку так, что она подпрыгнула. Вешая ее снова, я сильно надавил на нее, будто хотел намертво приклеить к аппарату. Кажется, я задел ножку стола, компьютер закачался, на столе что-то задребезжало.

Таким я раньше себя не знал. Вообще-то я не вспыльчив и кричать на людей не доставляет мне удовольствия — терпеть этого не могу. Но силы мои были исчерпаны. С тенями из Хайльбронна общаться я не собирался. Прошло довольно много времени, прежде чем дыхание снова стало ровным.

Вскоре телефон зазвонил снова. Я включил автоответчик. И в паническом ужасе выскочил из квартиры, надев нормально туфли уже на лестнице, а куртка была у меня в руках, — мне было важно уйти прежде, чем голос женщины с двойной фамилией опять начнет городить вздор.

Двумя пролетами ниже меня вдруг осенило, что убегать вовсе не обязательно. Можно просто отключить громкость в воспроизводящем устройстве автоответчика. Но было уже поздно. Никакие сокровища в мире не заманили бы меня обратно в квартиру, оскверненную нотками профессионального сочувствия в голосе этой женщины. Сотру запись, когда вернусь домой. Не слушая.

Мне очень хотелось поговорить с Джун, но компьютер остался дома, и это было невозможно. Правда, тогда пришлось бы что-то ей объяснять. А я просто не мог. Решил отправиться в банк и подписать бумаги, необходимые для продажи акций. Потом зашел в телефонную компанию и заказал себе новый номер, не внесенный в телефонную книгу. От трех до пяти дней — сказали мне, а до тех пор я решил не снимать трубку.