Аквариум-3 - [21]

«Здорово меня объехали, — с горечью и завистью думал он. — Окончил академию с золотой медалью, послали на самую низкооплачиваемую должность инженера торгпредства с прежним мизерным окладом. Только двое таких дураков нашлось на всем курсе, промолчали, как телята, а горлопаны добились своего».

— Ничего, покажешь себя в работе и все тебе компенсируем с лихвой, — успокаивающе напутствовал его один начальник, узнав случайно о мизерном окладе Дронова. — У меня этот вопрос на контроле будет.

Через месяц этот барин, забыв о своем обещании, отправился сам на высокую должность в загранкомандировку во Францию.

«Черт знает что, — продолжал рассуждать Дронов. — Такая несправедливость, и я должен со всем этим мириться. Тебя бьют по одной щеке, подставляй другую. Нет, заповедь Христа не для меня, а может быть; я неправильно ее понимаю. Теперь вижу, что сработал хорошо и достоин большего. Почему Борисенко, пустого, недалекого, с грехом пополам окончившего академию и ничего не показавшего за рубежом, направили учиться в академию Генштаба? А другого бездаря Зотова с повышением ставят на участок в оперативном управлении? Ты старался, вкалывал, и все коту под хвост, как был офицером, так и остался, даже старшим офицером не сделали: говорят, потерпи, пока нет свободных должностей. Нет, надо как-то бороться, сопротивляться, иначе эти шустрые ребята с мохнатыми лапами и острыми локтями с потрохами проглотят и никто о тебе и не вспомнит. Раньше, увлеченный работой, я как-то не замечал всей этой возни, а сейчас все больше и больше вижу чудовищную несправедливость, без протекции, без поддержки никуда не попадешь, хоть в лепешку расшибись. Нет поддержки, значит, надо самому двигать себя, не считаясь с методами и средствами. Видно, в этой сволочной жизни все средства хороши, если они ведут к достижению цели, тебя никто не осудит, когда ты добьешься власти. Цель оправдывает средства».

Только теперь Дронову становились понятны тонкие механизмы Движения людей наверх, по служебной лестнице. Он стал понимать, что далеко не достаточно хорошо делать дело, хорошо выполнять работу. Более существенным являлось иметь поддержку со стороны сильных людей, родственные связи. С головой уйдя в работу, Дронов не заметил этих тонкостей, интриг. Ему нравилась его работа, казалось, что начальство, как положено по уставу, само обратит внимание на него и отметит его рвение. Виктор ошибался: он не учитывал, что разведка очень притягательна и для очковтирателей, проходимцев, карьеристов.

Зависть разъедала душу Дронова. К этому примешивались его природный эгоизм и самомнение. Он не хотел мириться с тем, что люди значительно ниже, как ему казалось, по интеллекту, таланту, способностям занимали более высокое положение. Его это раздражало и даже бесило, и он ничего не мог поделать с собой от бессилия, хотя не показывал своего недовольства.

После отпуска Дронов представился своему новому начальнику генерал-майору Блатову Ивану Ильичу. В полутемном кабинете с решетками на окнах Дронова встретил мужчина небольшого роста, худощавый, с неброской внешностью, в темно-синем костюме. Предложил сесть и, узнав, что Виктор прибыл из Швеции, сразу стал расспрашивать о рыбалке. Когда Дронов ответил, что рыбалкой не увлекался, да и времени на нее не было, Блатов как-то недоверчиво и подозрительно посмотрел на собеседника и сразу потерял к нему интерес. Никакие другие вопросы его, по всей видимости, не интересовали.

— Хорошо, — сухо закончил он беседу, — отправляйтесь в кадры и устраивайтесь на работу в МВТ. Вятковскому я дам указание.

Вскоре Дронов узнал от коллег, что генерал перед пенсией намыливался в длительную загранкомандировку и его уже ничего не интересовало, кроме устройства своих личных дел. В беседах с офицерами заводил разговоры о рыбалке, о ценах в стране, о курсе иностранной валюты. Особенно его волновал вопрос, что делать с собакой, на кого ее оставить здесь, в Москве. Блатов пятнадцать лет тому назад вернулся из длительной загранкомандировки, где работал то ли представителем Интуриста, то ли АПН в одной из стран Юго-Восточной Азии. У него было очень смутное представление об агентурной работе, но чья-то могущественная лохматая лапа посадила его после командировки в мягкое кресло на Старой площади в Административный отдел ЦК, а оттуда все дороги, как известно, вели к коммунизму. Десяток лет он курировал ГРУ, а затем вновь вернулся на генеральскую должность в главк. Со Старой площади люди попадали в обойму номенклатуры и шли только с повышением. Его многие недолюбливали за нелюдимый, неприветливый характер, и, вероятно, некоторые побаивались, так как ходили очень упорные слухи, что его брат был помощником у Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Держался Блатов особняком и к себе близко не подпускал, особенно подхалимов, лизоблюдов, которых всегда много крутится перед начальством.

Через несколько дней Дронов устроился на работу под «крышу» МВТ заместителем директора фирмы по импорту в одно из объединений Внешторга, что создавало ему широкие возможности работы с перспективными иностранными фирмами.