Актеры - [38]

На душе у меня было скверно.

Еще во время ужина Виктору стало дурно, и мать отвела его в комнату, где и осталась с ним. Наташа тоже хотела уйти с ними, но и Виктор, и его мать просили Наташу не нарушать праздника и остаться с гостями. За Макаровой и Виктором вскоре последовали баба Анна и я. На озеро поехали кататься Горелов, Наташа и не отходивший от нее Богатырев. Наташа впоследствии рассказала мне, что она пережила в этот вечер. Богатырев показывал ей чудеса пышного парка, и когда она, как ребенок, приходила в восторг, он шептал ей: «Это все для вас, дорогая Наташа. Это все будет ваше, если вы скажете одно слово, дорогая! Все, все для вас!..» Она испуганно озиралась, будила отца, который был с ними, но старик страшно устал и дремал на диване, стоявшем на челне.

— Ничего не бойтесь, Наташа, ни один волосок не упадет с вашей головки, — говорил Богатырев с пафосом. Он взял ее за руку, но в это время к ним подошел Нарым-Мусатов. Запели цыгане, на плавучем баркасе загремел оркестр, хор, и хозяину пришлось отойти от Наташи.

— Ну, Наташенька, пора и спать, девочка, — прозвучал спасительный для нее голос отца, и она почувствовала себя так, будто ее вывели из темного подвала на солнце. — Наташа, пойдем. Дорогой хозяин нас простит — слишком много впечатлений в один вечер. — И хозяину ничего не оставалось делать, как проводить Наташу и Горелова домой, на их половину. А сам он с оркестром вернулся на озеро продолжать пир.

Наташа легла в свою постель, но долго не могла уснуть.

На пруду в это время продолжалось разгулье. Все были пьяны, оркестр и хор гремели, люди кричали: «Ату-ату-ату», слышалась безудержная цыганская песня и русский посвист Орлова-Батурина.

Несколько актеров и актрис вместе с Богдановым просто-напросто убежали из этого «гостеприимного» дома, ушли в город пешком.

Богатырев пригласил труппу в свое имение на пять дней, и на деликатный вопрос Николаева-Свидерского о том, кто же оплатит простой труппы, немедленно выплатил за пять полных сборов.

ГЛАВА 3

Наташа проснулась усталая, утомленная. Она вспомнила о Викторе, и вдруг в ее ушах прозвучал страстный шепот Богатырева: «Наташа, дорогая».

В открытое окно пахнуло свежим летним утром и запахом парка, солнце осветило уютно обставленную спальню, и девушка как будто ясно-ясно увидела Виктора и на душе стало особенно радостно и тепло. В дверь постучали. Вошла Макарова-Седая.

— С добрым утром, Наташенька! Ну, собирайся, идем на пруд купаться.

— А Виктор? — спросила Наташа.

— А Виктор пока пусть полежит, ему лучше, но врач велел ему лежать и не утомляться.

— Я пойду к нему, — сказала настойчиво Наташа.

— Не надо! Пошли без разговоров купаться.

Макарова энергично схватила Наташу за руку и потащила ее на пруд. Вскоре они очутились в купальне, где долго плавали, барахтались в воде, и Наташа, забыв обо всем, звонко смеялась. Из воды она вышла освеженная, бодрая и радостная.

— Ах, как хорошо на свете жить, — Наташа закружила Макарову-Седую и стала ее целовать.

— Ну вот и чудесно. Пойдем к Виктору и папе, они нас ждут с нетерпением, — взявшись за руки, они помчались бегом домой.

Не успели актеры позавтракать, как явился дворецкий и заявил, что хозяин просит гостей в кареты: устраивается охота. Ничего не оставалось делать, как садиться всем в карету и ехать.

И вот целой кавалькадой двинулись в путь: кто верхом, кто в каретах, фаэтонах и двуколках, запряженных кровными скакунами. Некоторые пьяные охотники в пылу охотничьего темперамента еще по дороге стреляли во что попало, особенно досталось бедным воробьям и галкам, — немало их костьми легло на дороге.

Горелов, возмущенный всем этим зрелищем, решил на охоту не ехать и приказал кучеру понемногу поотстать от всей кавалькады, а потом вернуться обратно домой. Домой они вернулись к общей радости. Виктор даже как будто сразу выздоровел и посвежел. Он попросил Наташу погулять с ним по парку.

Наташа с Виктором гуляли, смеялись, но в их отношениях оборвалась какая-то нить, что-то стало между ними непонятное, необъяснимое, исчезла юная непосредственность, сердечность. Причиной этому было то, что Наташа всегда предельно искренняя с Виктором, теперь почему-то не рассказала ему о признаниях Богатырева. Ее душа разрывалась от сомнений и чего-то неведомого. Она повторяла сама себе: «Я люблю Виктора, да, да, да, я люблю Виктора и только его».

Когда пришли домой, Наташа ушла в свою комнату, бросилась на кровать, уткнулась лицом в подушку и так пролежала до вечера. Наступили сумерки, а она все лежала в такой позе.

Вошел отец, она поднялась, и он оторопел — до того она преобразилась. Он испуганно спросил ее:

— Что с тобой, у тебя измученное лицо, ты больна?

— Нет, нет, я здорова, — сказала она, целуя отца.

— А глаза красные, — сказал отец.

— Соринка попала, — ответила она.

«Может быть, в сердце соринка попала», — подумал отец, обняв, дочь и уводя ее к себе.

— Пойдем к нашим, к Виктору, ему это будет приятно…

Вечером Богатырев зашел к Гореловым. Он выразил свое огорчение тем, что они не присутствовали на охоте и даже вернулись с полдороги, это его очень обидело и он просил дорогих гостей впредь подчиняться тем законам и распоряжениям, которые отдает здесь он, магнат и повелитель. Все это было сказано в шутку и с милой улыбкой на устах. Горелов ответил: