Аксум - [37]
Относительно Элла-Сахама или одного из его преемников мусульманская традиция сохранила чрезвычайно интересное сообщение. В 10-й г.х. (631–632 гг.) Мухаммад сосватал знатную мекканку Умм-Хабибу, дочь Абу Суфйана, за эфиопского нагаши, имя которого источники не называют. Свадьба расстроилась якобы не то из-за денег, не то по другим обстоятельствам[277]. Попытка сватовства вполне правдоподобна, тем более что источники знают как имя невесты, дочери одного из крупнейших деятелей раннего ислама, основателя младшей линии Омейядской династии, так и имя посла, сообщившего нагаши о сватовстве; вообще сватовству пророка традиция уделяет исключительно много внимания, что само по себе служит доказательством его подлинности. Так или иначе, женитьба не состоялась скорее всего по причинам политического характера.
Не только мусульмане, но и их противники бежали в Эфиопию, где рассчитывали найти убежище и «изобилие средств существования». В. В. Бартольд первый обратил внимание на одно сообщение ранней мусульманской традиции, сохраненной Ибн Хишамом и ат-Табари. Один из врагов пророка, Икрим ибн Абу Джахля, после подчинения Мекки мусульманами бежал из города. Он направился к морскому побережью и попытался перебраться в Эфиопию. Конечно, если бы аксумский царь стал горячим последователем ислама, как считает мусульманская традиция, или хотя бы отказался от нейтралитета в междоусобной борьбе мекканцев, Икрим не мог бы рассчитывать на убежище в его владениях. Икрим ибн Абу Джахля якобы рассказывал: «Я хотел отправиться в море, чтобы присоединиться к абиссинцам. Когда я подошел к кораблю, чтобы сесть на него, владелец судна сказал: "Раб божий, не садись на мой корабль, пока ты не признаешь единства божьего и не отречешься от богов, кроме него; я боюсь, что, если ты этого не сделаешь, мы погибнем на корабле…"»[278]. По этому поводу Бартольд замечает: «Возможно, что морское сообщение между Аравией и противоположным берегом Красного моря находилось в руках христиан-абиссинцев»[279]. В этом нет ничего невероятного, хотя владелец судна не обязательно должен был являться эфиопом. Абиссинцем он не назван, а лишь показан монотеистом, скорее всего христианином. Но в VI в. христианство исповедовали, кроме эфиопов, арабы Красноморского побережья, например фарасанцы — прирожденные мореплаватели. К их числу мог принадлежать и владелец судна, к которому обратился Икрим.
Традиция, связанная с началом деятельности Мухаммада, указывает, что мекканские курейшиты вели обширную торговлю в Аксумском царстве. «И была земля Абиссиния (в начале VII в.) местом торговли для курейшитов, торговавших в ней, находя изобилие средств существования, и безопасность, и хорошее место торговли». Интересно также указание на безопасность торговли в пределах Аксумского царства в начале VII в.; это говорит о крепости центральной власти и о ее стремлении поощрять внешнюю и внутреннюю торговлю. Источники содержат и другие любопытные подробности. Мусульмане-беженцы — первая группа в 15 человек — отплыли в Эфиопию из хиджазского порта Шу'айба «на двух торговых судах, которые доставили их в землю Абиссинию за полдинара» (с человека?)[280]. Хотя эти сведения записаны в VIII в., они вполне могут передавать сравнительно недавние воспоминания о начале и середине VII в. Поэты доисламской Аравии Имру-л-Кайс и Лабид упоминают «добрые копья» из Шамхара (побережье к югу от Адулиса); Тарафа вспоминает большие суда из Адулиса; Кусаййир сравнивает груду седел воспеваемого им героя касыды с адулисскими судами, что утром покидают Дахлак (эфиопский остров в одноименном архипелаге). Мекканская легенда говорит, что четыре сына Абд Манафа (рубеж VI–VII вв.) торговали с разными странами, причем старший, Абд Шамс, — с царем Абиссинии. Ал-Балазури сообщает, что в Мекку накануне ислама ввозились золотые монеты: византийские, сасанидские и «хымьяритские»; Конти-Россини склонен видеть в последних аксумские монеты, так как хымьяриты к тому времени прекратили чеканку монет[281]. Однако аксумских денег в Мекке до сих пор не найдено. Еще в IX в. ал-Мас'уди слышал о былом процветании Адулиса и торговых поездках арабов в этот город (см. ниже).
Нам почти ничего не известно о правлении аксумских царей — преемников Элла-Асбехи и предшественников Армаха. Согласно византийским и поздним эфиопским источникам[282], Элла-Асбеха добровольно отрекся от престола в пользу своего сына Атерфотама, или Габра-Маскаля, а сам удалился в отшельничество на «гору Офра» (в пустыню Афар?) или в Абба-Панталевон — к северу от Аксума, где задолго до христианизации Эфиопии существовало древнее святилище. Элла-Сахам, согласно мусульманской традиции, также отстранился от власти; обратившись в ислам, передав престол своему сыну, он якобы написал пророку: «Я послал к тебе сына моего Армаха, и воистину я не царствую сам…»[283]. Характерно, что оба царя — и Калеб, и Элла-Сахам передали власть своим наследникам, стали прозелитами новой религии. Если это не повторение одной и той же легенды, то можно говорить лишь о добровольной передаче власти. Калеб и Элла-Сахам были сильными царями, оставившими долгую память и пользовавшимися огромным уважением за пределами своего государства; таких царей не свергают с престола.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии на основе совокупности русских и иностранных источников исследуется одно из основных направлений внешней политики России в период, когда происходило объединение русских земель и было создано единое Русское государство, — прибалтийская политика России. Показаны борьба русского народа с экспансией Ливонского ордена, сношения Новгорода, Пскова, а затем Русского государства с их основным торговым контрагентом на Западе — Ганзейским союзом, усиление международных позиций России в результате создания единого государства.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.