Аксум - [23]
В любом случае несомненно, что реформа эфиопского алфавита связана с реформаторской деятельностью Эзаны и его приближенных и базируется на общем экономическом и культурном подъеме Аксумского царства в конце III — середине IV в. Успех реформы был обеспечен культурным развитием Эфиопии, зарождением эфиопской литературы, нуждами царской канцелярии и распространением иноземных монотеистических религий (христианства, иудейства, южноаравийского монотеизма, возможно, также буддизма и манихейства). Огласованное письмо не сразу завоевало господство; даже на монетах преемников Эзаны и самого Эзаны девизы чеканились неогласованным письмом. Точно так же не сразу победило христианство; потребовалось еще 175 лет, прежде чем оно окончательно стало официальной религией страны, причем единственной религией Эфиопии оно никогда не было. И все же культурные достижения царствования Эзаны навеки вошли в плоть и кровь эфиопской цивилизации, сохраняясь на протяжении тысячелетий до настоящего времени.
Расцвет Аксумского царства продолжается и после смерти Эзаны. Раскопки и описания очевидцев — Козьмы, Нонноса — говорят о невиданной прежде роскоши, окружавшей аксумского царя.
Состояние страны в этот период известно нам лишь из кратких описаний римско-византийских авторов. Многие из них побывали в Аксумском царстве проездом, следуя через Адулис в Индию и на Цейлон. Это говорит о значении Адулиса в торговле Римской империи с Индией, Цейлоном и Юго-Восточной Азией. Роль морского пути в Индию продолжала возрастать. Затяжные римско-персидские войны надолго закрывали торговый путь из Индии по Евфрату и сирийским дорогам. Путь по Красному морю и Индийскому океану был гораздо надежнее; кроме того, здесь римские подданные могли торговать с народами азиатских тропических стран без персидских и аравийских посредников. Продолжал функционировать и торговый путь из Красного моря к восточноафриканскому побережью; его знает Козьма Индикоплов.
К сожалению, в IV–VI вв. не составляли «перишюв», подобных «Периплам» Агафархида и Псевдо-Арриана. Вместо них появляются подорожные, одна из которых была использована в первых параграфах «Полного описания мира». В двух близких между собой греческих текстах подорожных[164] указан не только путь с Цейлона в Аксумское царство, но и религиозная принадлежность жителей. Народы разных стран характеризуются как христиане, «эллины» (т. е. язычники), маги (зароастрийцы); особо отмечено благочестие фисонских индийцев, которые не являются христианами, но и не поклоняются идолам, как «эллины». Индийцы Малабарского побережья названы «христианами и эллинами» (Хριστιανοι και Ελληναις), жители «Аксомии», т. е. Аксумского царства, наоборот, — «эллинами и христианами». Очевидно, язычников среди них было больше, чем христиан.
«Аксумиты с адулитами» и тайано-сыйамо упомянуты в книге Епифания «De duodecim gemmis», написанной вскоре после 394 г.[165] Религиозная принадлежность их не указана; они просто названы «индийскими народами».
Нарративные источники позволяют утверждать, что в Адулисе и Аксуме периода расцвета постоянно находились иностранные купцы из Римской империи, Индии, Цейлона, Южной Аравии и о-ва Сокотра[166], который вплоть до XIX в. играл выдающуюся роль в торговле северной части Индийского океана.
Сами аксумские и адулисские купцы также совершали заморские путешествия. В Аравии они торговали не только в портовых городах, но и во внутренних областях полуострова. Среди иноземцев — жителей Награна, крупнейшего центра караванной торговли, «Книга хымьяритов» называет одного «абиссинца», Иону, который был дьяконом[167]. Если учесть земляческие настроения тогдашних купцов, то можно предположить, что Иона был главой достаточно многочисленной торговой колонии; иначе его не избрали бы дьяконом. Многочисленные находки аксумских монет в Южной Аравии также свидетельствуют о торговых связях с Аксумом.
К IV–V вв. относится открытая недавно в Египте эфиопская надпись. Она обнаружена в Вади-Мених, на древней дороге из Береники в долину Нила, вместе с египетскими иероглифическими, греко-римскими, греко-христианскими, набатейскими и ранними арабскими надписями[168]. Автор надписи, аксумит Абреха, вероятно, прибыл морем в Беренику и отсюда караванной дорогой отправился в долину Египта.
К началу V в. относится упоминание аксумитов в письме Синезия Киренского (около 355–414 гг.), написанном около 410 г., незадолго до того, как Синезий занял кафедру епископа Птолемеиды Киренаикской. Он рассказывает о борьбе христиан с варварами (или берберами) где-то на юге Киренаики, по мнению исследователей Синезия, в оазисе Джало[169]. Это — древняя и раннесредневековая Авгила. Особенно восхваляется в письме дьякон Фауст, который сражался голыми руками, «нагромождая» вокруг себя трупы берберов. Фауст назван Мελαμπυγος — «Чернозадый». Синезий, как византийский эрудит, имеет в виду известный эпитет Геракла; для храброго дьякона лестно такое сравнение. Но грубоватый эпитет уместен лишь в том случае, если Фауст действительно был чернокожим. Очевидно, так оно и было. Вряд ли киренскому жителю показался бы «черным» коренной житель Авгилы.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.