Аксенов - [17]

Шрифт
Интервал

Е.П.: Неужели ж не помню…

А.К.: И вот Вася Толю Гладилина «сделал на повороте» — Анатолий Тихонович, как любитель скачек, мне это выражение, надеюсь, простит.

Е.П.: Интересная у тебя мысль… А не полагаешь ли ты, не подходишь ли ты таким образом к причине его смерти, например?

А.К.: До смерти еще доживем, Жень, поговорим еще об этом… А пока — первый, первый номер.

Е.П.: Ты говоришь, а у меня все в голову лезут различные наблюдения и воспоминания. О том, кто хорошо был одет в среде советскописательской. И вывод такой: дело не в том, кто был хорошо одет, а кто отвратительно, а в том, что одежда Аксенова всегда была еще и протестом.

А.К.: Вот у вас, товарищ секретарь Союза советских писателей, твидовый пиджак с золотой звездой, а я буду еще покруче. И даже подороже.

Е.П.: Да, и подороже, потому что знайте, что эта страна наша, а не ваша. И мы не хуже вас, а лучше, и одеты даже лучше. Это такой конформизм, но как-то так… наоборот. И в этом много подросткового, юношеского. А в позднем Аксенове, в поздней прозе, исчезли названия марок и всего прочего, он уже не пишет, какой сорт виски пил. В жизни стиляга остался, а из литературы это ушло.

А.К.: Я тебе даже скажу, на чем это кончилось. Это кончилось на его первом, на мой взгляд, настоящем американском романе «Новый сладостный стиль».

Е.П.: Согласен. И вот еще что: все это внимание к вещам, к брендам, как теперь говорят, ведь было у него вначале наивно и в литературном смысле старомодно, традиционно. У писателей XIX века все это было.

А.К.: Правильно, начнем хоть с Пушкина.

Е.П.: Да, еще не было человечество развращено, не видело в каждом упоминании какого-нибудь предмета и его марки скрытую рекламу. Да ее и не было вообще…

А.К.: Поэтому у Пушкина чуть ли не в каждом стихотворении — бренд.

Е.П.: И никто не упрекал его в этом, никому в голову не могло прийти… А Василию Павловичу, кроме естественного для писателя стремления описать реальную жизнь, а не совписовскую — ну, мы уже об этом говорили, — было наслаждением упомянуть марку, потому что он ее знает, понимаешь? Мне кто-то сказал из славистов еще в восьмидесятые, что поэтому чувствуется в Аксенове советский человек, а мы, он сказал, просто не замечаем этих марок.

А.К.: Со славистом не согласен. А Пушкин тоже был советский человек? Или он другой рифмы к «обед», кроме как «брегет», придумать не мог?

Е.П.: При чем здесь Пушкин-то?

А.К.: Пушкин тоже советский человек?

Е.П.: Брегет — это уже стало нарицательным названием часов.

А.К.: После Пушкина.

Е.П.: Да, факт, признаю.

А.К.: После Пушкина, дружок мой, а во времена Пушкина «Брегет» был просто фамилией производителя и новомоднейшей маркой очень дорогих швейцарских часов. Собственно, и до сих пор…

Е.П.: Ну да, и, кстати, эта, как ее, шляпа-то…

А.К.: Боливар.

Е.П.: Точно, боливар. Пожалуйста.

А.К.: «Надев широкий боливар…» Что это значит? Это значит, что, во-первых, Онегин — модный человек, он носит широкополую шляпу модного фасона. И, во-вторых, какого именно модного? Вольнодумного, революционного, названного в честь южноамериканского революционера Симона Боливара. Это примерно так, как в разгар левацкой моды — майка с Че Геварой. Или как в семидесятые — джинсы аксеновские, хипповые, клеши…

Е.П.: Ты себя цитировал, а мне-то ведь тоже хочется… Я придумал ставшее популярным выражение: мол, вся современная русская проза вышла из аксеновской джинсухи… Это очень относится к нашему нынешнему разговору. И сейчас я тебе расскажу о происхождении этой, возможно, спорной мысли, понимаешь. Значит, дело в том, что, когда я жил в квартире… в квартире покойной Евгении Семеновны Гинзбург, там висела Васина куртка джинсовая, очень красивая, такая, с беленьким воротничком, примерно в таких сейчас ходят многие бомжи… понимаешь.

А.К.: Воротник из искусственного меха.

Е.П.: Да, из искусственного меха. И мне эту куртку страшно хотелось поносить, понимаешь, но я боялся, что я курточку-то возьму, выйду — и Васю встречу. Нехорошо. Я поделился сомнениями…

А.К.: Да и затрещит тулупчик-то…

Е.П.: Нет-нет, еще все о'кей было тогда, тогда еще у меня был вес примерно на пятнадцать килограммов меньше. И вот я поделился этими сомнениями с другом, Виктором Владимировичем Ерофеевым, а он человек добрый, значит, не прочь дать совет товарищу, и он мне дал совет.

А.К.: Бесплатный.

Е.П.: Да, бесплатный. Он сказал: ты курточку-то бери и иди в ней гулять в метро, и там можешь гулять в ней хоть весь день.

А.К.: Потому что Вася там не бывает.

Е.П.: Ну да, Вася уже тогда в метро не ездил.

А.К.: Так ты надел эту курточку-то?

Е.П.: Нет. Здесь уже возникает тема моих отношений с Василием Павловичем Аксеновым — не только духовных, но и материально-одежных. А эти отношения тоже много говорили о нем, о его вкусе. Я помню, он на какой-то день рождения подарил мне замечательную элегантную жилеточку, такую красную.

А.К.: А, я помню ее…

Е.П.: До сих пор мой сын Вася носит ее.

А.К.: Я помню ее, стильная. Наверняка куплена в Лондоне.

Е.П.: Нет, это он подарил еще до того, как уехал.

А.К.: Ну и что? Что, он до отъезда в восьмидесятом году в Лондоне не бывал?

Е.П.:


Еще от автора Александр Абрамович Кабаков
Птичий рынок

“Птичий рынок” – новый сборник рассказов известных писателей, продолжающий традиции бестселлеров “Москва: место встречи” и “В Питере жить”: тридцать семь авторов под одной обложкой. Герои книги – животные домашние: кот Евгения Водолазкина, Анны Матвеевой, Александра Гениса, такса Дмитрия Воденникова, осел в рассказе Наринэ Абгарян, плюшевый щенок у Людмилы Улицкой, козел у Романа Сенчина, муравьи Алексея Сальникова; и недомашние: лобстер Себастьян, которого Татьяна Толстая увидела в аквариуме и подружилась, медуза-крестовик, ужалившая Василия Авченко в Амурском заливе, удав Андрея Филимонова, путешествующий по канализации, и крокодил, у которого взяла интервью Ксения Букша… Составители сборника – издатель Елена Шубина и редактор Алла Шлыкова.


Невозвращенец

Антиутопия «Невозвращенец» сразу после публикации в журнале «Искусство кино» стала едва ли не главным бестселлером года. Темная, истерзанная гражданской войной, голодная и лишенная всяких политических перспектив Москва предполагаемого будущего 1993 года... Главный герой, пытающийся выпутаться из липкой паутины кагэбэшной вербовки... Небольшая повесть как бы фокусирует все страхи и недобрые предчувствия смутного времени конца XX века.


Короткие рассказы

Опубликовано в журнале Аврора N12 за 1974 год.


Виртуальная реальность

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Все поправимо: хроники частной жизни

Герой романа Александра Кабакова — зрелый человек, заново переживающий всю свою жизнь: от сталинского детства в маленьком городке и оттепельной (стиляжьей) юности в Москве до наших дней, где сладость свободы тесно переплелась с разочарованием, ложью, порушенной дружбой и горечью измен…Роман удостоен премии «Большая книга».


Мастер Хаос

Новое произведение известного писателя Евгения Попова – роман-коллаж, парадоксально сочетающий сатиру с элегией, конструктивные принципы плутовского романа с приемами «нового журнализма», отечественную сказовую традицию с посмодернистской иронией. Благодаря прихотливому построению и острой подаче весьма разнородного материала читается с неослабевающим интересом. На сквозную полуавтобиографическую-полупародийную фабулу нанизана огромная масса авторских отступлений, баек, интермедий, сцен, житейских историй – что и являет собой «ноу-хау» узнаваемого и имеющего своих почитателей «поповского» стиля и манеры письма. Игорь Клех.


Рекомендуем почитать
Ватутин

Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..


Дедюхино

В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.