Акбузат - [4]

Тут память его встрепенулась, он весь подобрался и спросил Хаубана:

— Да, сынок, а сохранилась ли та хызма, которую я тебе дал?

— Конечно, дедушка, — с восторгом отвечал Хаубан. — Я берегу ее пуще своей души, она дороже мне всех богатств земли. Вот она!

И он вытащил хызма из своего колчана.

Дрожащими руками принял ее Тараул, долго рассматривал, но сил у него справиться с таким оружием уже не было. Поцеловал его старик и медленно, с неохотой вернул его Хаубану.

— Сынок, не простая это хызма, знай это, — сказал он сквозь слезы и даже как-то нехотя. — Когда я подарил ее тебе, ты был еще мал, я не мог открыть ее тайны. А теперь скажу — это хызма твоего отца, она осталась от сыновей Урал-батыра! Только ее и боится подводный падишах! Крепко храни ее, никому о ней не говори!

Сказал так старик Тараул и заплакал горькими слезами, потому что дни его молодости остались у него далеко в прошлом, за его спиной, и он не мог больше держать в руках богатырское оружие.

Как Хаубан искал золотую утку

С той поры Хаубан и старик Тараул стали неразлучны, поселились рядом друг с другом, часто говорили о минувших днях. Жили они охотой, и Хаубан никогда не обижал старика, щедрой рукой выделяя ему долю из добычи.

Но была теперь у Хаубана своя тайна, которой он не делился ни с кем, даже с мудрым Тараулом. Хотел он отыскать золотую утку, хотел до конца проникнуть в тайны подземного царства, надеялся увидеть красавицу в ее настоящем облике.

Дни проходили, месяцы пролетали, год промелькнул, словно стрелу кто-то выпустил, а Хаубану никак не удавалось напасть на след золотой утки. Не раз ночевал он на берегу озера, но даже отблеска не увидел, не то что с ней самой повстречаться.

Измученный, возвращался он на яйляу, где вел долгие беседы со стариком Тараулом.

И вот однажды, когда к слову пришлось, спросил он, выходит ли теперь водяный падишах на берег озера, может быть, его кто-то видел…

— С таким человеком я не встречался, — ответил ему Тараул. — Однажды только увидел на берегу женщину, которая вдруг закричала: «Смотрите, смотрите, золотая утка!» Я обернулся, но утка уже исчезла. Ее увидеть так и не довелось. А та женщина сказала мне, что в четырнадцатую ночь каждого месяца выходят из озера голубки, они купаются, смеются, а вот золотая утка больше не появляется. Но об этом люди и раньше рассказывали.

— А что это за женщина была? — удивился Хаубан. — Что она делала на берегу озера?

— Рассказал она, что присматривала за детьми хана Масема, — ответил старик Тараул. — Как-то раз его дочь купалась в озере и исчезла в мгновение ока. Разгневанный хан повелел кормилице не возвращаться, пока не отыщет дочь. С тех пор она и бродит вокруг озера, в голоде и холоде. Давным-давно это было, много лет с тех прошло, — прибавил старик. — Что с ней стало — я не знаю.

Как Хаубан встретил дочь водяного падишаха

Виду не подал Хаубан, что рассказ старика взволновал его. Дождался он четырнадцатой ночи и отправился на берег озера. На небе ни облачка, тишина. Спрятался в кустах Хаубан, но долго хорониться ему не пришлось — вдруг с берега озера послышался плеск и крики купальщиц, не раз и не два что-то блеснуло в лунном свете.

Подкрался Хаубан поближе, но золотой утки он не увидел. Вместо нее на золотом троне сидит прекрасная девушка! Расчесывает она свои золотые волосы, а вокруг нее вьются сизые голуби.

Подкрался ближе Хаубан, выскочил из кустов и схватил девушку за волосы, намотал их себе на руку! Вздрогнула в испуге девушка, бросились врассыпную голуби.

Улыбнулся своей удаче Хаубан, сказал с улыбкой на устах:

— Красавица облик свой изменила — оказывается, она не утка, а девушка…

Глянула на него девушка, узнала тотчас же, удивилась, спросила:

— Как ты смог отыскать меня в эту пору? Как смог пробраться сквозь охрану мою? Отпусти мои волосы, егет, не вмешивайся в эти дела! Голубки мои улетели, весточку с собой унесли. Узнает мой отец — тебе несдобровать! Побереги свою жизнь, егет!

Усмехнулся Хаубан, посмотрел в глаза девушке:

— Скажи свое имя, красавица, — будет о чем рассказать при случае. Или, может, отправимся домой — будем жить-поживать, ночи провожать, дни встречать!

— Не шуми, егет, имени моего не спрашивай, — отвечала ему девушка. — Даже того, что видел меня, никому не говори! Парой тебе не стану — не думай даже на мне жениться! Создана я из лучей и пламени, не тебе унижать меня земною жизнью! Девушка из лучей и пламени не ровня сыну земли! Выросшей во дворце не пристало жить в степи! Нечего тебе тут попусту молоть языком! Если мой отец начнет битву, всю твою страну он повергнет в прах, уничтожит твое племя до последнего человека!

Нахмурился Хаубан, услыхав такие слова.

— Долго я тебя искал, ждал каждого полнолуния, — сказал он гордо. — Теперь не отпущу тебя, как бы горько ты не плакала-рыдала, будто огня хлебнула. Егет я, и потому не устрашится моя душа никого и ничего! Сердце батыра не испугаешь пустыми угрозами. Пусть отец твой битву начинает! Есть у меня дума сразиться с ним, есть отчизна у меня — мой Урал, что в беде одного не оставит!

Услыхала эти слова девушка, стала думать: «Что же это за егет такой? Отца моего не боится!»