Академия взрослых - [18]

«Бери поправку на последнюю войну или особо кровавый мятеж, максимум — на предпоследний. Это даст тебе приблизительный срок жизни».

С момента восстания ящеров прошло около ста двадцати лет, добавить ещё двадцать пять — период затяжной междоусобицы, когда наша школа была одним из рубежей, — и получаем искомое.

Но с Юнгом нужно всё-таки поиграть, слишком велико разочарование молодящегося преподавателя, когда его планы рушатся.

— Я ищу противодействие этому зелью, — покорно отправила я ему телепатический запрос и протянула тетрадь.

Канал держал Юнг. Я плохой менталист для создания подобных ресурсов, но пользоваться — совсем другое дело. Правда, больше, чем на час-полтора подобного разговора меня не хватит — слишком небольшая ёмкость у сосуда с Силой.

Преподаватель внимательно посмотрел на рецепт, и его лицо стало до боли серьёзным.

— Ты уверена, что нужно именно это зелье? Э-э-э-э, порошок?

Я молча кивнула.

— Через полчаса буду ждать тебя в своём кабинете. — Он поднялся и быстрым шагом вышел вон из Синей библиотеки.

Я, немного удивившись его реакции, продолжила листать тетрадь с записями. Рецепт сыворотки правды здесь тоже был, причём очень простой и с тем эффектом, который мне требовался. Даже если человеком хитро манипулируют, он об этом, сам того не зная, всё расскажет, а за кулисами останется лишь личность марионеточника, а потом… потом подопытная мышь всё забудет. Идеальное преступление и великолепный рецепт.

Положив тетрадь на место, я вернулась мыслями к Юнгу. Отчего старый больной лис может быть так удручён обычным зельем, которое даже на третий уровень еле тянет?

События приобретали всё более и более интересный ход.

Глава 16. Откровения в кабинете

Я переписала нужный рецепт, выждала в Синей библиотеке ровно полчаса, вежливо попрощалась с изображающим дряхлость хранителем мудрости и вышла. Даже противно признаться в том, что Юнг напустил на себя откровенно лишний туман тайны. Возникшая ситуация вызвала во мне острый приступ любопытства. Но начинать надо всегда с того, что знаешь наверняка.

Единственное, что не вязалось в рецепте, — редкий ингредиент, который достать даже за пределами школы не так просто. Тем более такой разяве и ничтожеству, как Лекса.

Водоросли полярных шапок поставляются в лавки редкими охотниками, которые выживают в лютом холоде — от такого мороза порой не может спасти даже магия. Сильным колдунам идти за добычей тонких стеблей, сливающихся с ландшафтом, нет никакой надобности — им гораздо проще купить всё необходимое по своим, более специфическим каналам. Ибо час работы мага, способного нейтрализовать такой собачий холод, стоит в разы больше, чем эти пресловутые водоросли.

Но и я, и Лекса были низшими звеньями пищевой цепочки, а значит — на раз-два эту редкость нам не достать. Хоть для порошка и требовалось совсем немного, это количество надо где-то добыть. И на ум приходит только одна мысль: Лекса действовала далеко не в одно лицо. У неё был или есть покровитель. Возможно, кто-то из преподавателей, кураторов, Высшего совета. Всё чудесатее и чудесатее.

Мраморные стены равнодушно скользили мимо меня. Коридор, где располагались рабочие кабинеты преподавателей, обставлен ещё более роскошно. Я без особого труда отыскала дверь с табличкой, оформленной причудливой вязью:

«Кафедра подбора состава и приготовления зелий

Профессор Жозеф Юнг»

Какая прелесть. Он и среди своих умудрился выпендриться. Я даже на несколько секунд зависла, пытаясь разобраться в красивом, но нечитаемом почерке. У остальных дверей таблички больше для информации. Этот же решил показать свою утончённость и безвкусицу.

Пока я стояла перед дверью, размышляя о том, насколько Юнг тщеславен, по другую сторону раздалось деликатное покашливание, а следом прозвучал уже знакомый, будто зазывающий, бархатистый голос:

— Рийзе, ну в самом деле, вы долго будете там ожидать?

Я толкнула дверь и ввалилась в кабинет, не преминув наморщить носик. Юнг к свиданию готовился или к беседе?

Его небольшая резиденция наполнена клубами резко пахнущего дыма, который люди по ошибке считали благовониями. Я бы назвала эту отраву гораздо короче: вонь.

— Ещё раз здравствуйте, профессор Юнг. — Учтиво склонила голову. — Простите, но по-другому я не могу.

Три хлопка в ладоши — и клубы удушающих паров мгновенно нейтрализовались, превратившись в свежесть весеннего сада. Я вздохнула с облегчением и виновато улыбнулась недовольному преподавателю.

— Простите ещё раз, профессор, но у меня очень чувствительное обоняние. Несколько минут в таком помещении — и я буду валяться без чувств.

— Ты можешь называть меня Жозефом. — Он поднялся с кресла и подошёл вплотную. — Тем более я просто без ума, если девушки при мне теряют сознание.

Я проигнорировала неумелый подкат. Если бы легендарный любовник Ромео слышал эти слова, он бы уже вертелся в своей урне волчком, вырабатывая Силу для освещения половины крупного города. Но неловкость нужно было как-то сгладить. Новоявленному знатоку женских сердец будет ой как неприятно понимание того, что его стрелы пролетят мимо цели, причём мимо от слова «совсем».