Аист, несущий смерть - [9]

Поразмышляв минуты две, не меньше, я подняла записку с пола, и старательно засунула ее на прежнее место, в рулон туалетной бумаги, аккуратно протерла за собой сиденье диковинного сантехнического прибора, и как нив чем не бывало, покинула женский туалет, стараясь не привлекать к себе дополнительного внимания. В коридоре было по-прежнему пусто. «Сбежать отсюда что ли, пока никого нет?» — как-то вяло подумала я. Но реальных возможностей сбежать пока не предвиделось, да и подводить Дениса с его поручением «присмотреться», по моему мнению, было сейчас никак нельзя. Как потом оказалось, решение мое было неправильным в корне, и создало мне в будущем некоторые «немаленькие» риски.

Когда я вошла в палату, то вспомнила, что забыла в туалете полотенце. Идти обратно, по второму разу, в санитарную комнату я не решилась, фиг с ним, потом скажу, что потеряла полотенце постовой медсестре, во рту у меня странно горчило, поэтому я старательнопрополоскала рот водой, умылась ладошкой, села на край кровати, и начала мучительно размышлять на тему — когда все-таки мой любимый муж придет навестить меня, и как мне себя при этом вести, чтобы не вызвать у него никаких подозрений.

Через некоторое время в коридоре, судя по звукам, доносившимся из-за двери, появились и люди, и признаки жизни, в мою палату заглянула улыбающаяся медсестра, ее я раньше не видела, и пригласила меня в лабораторию для сдачи анализов.

Как ни странно, клиническая лаборатория, которая располагалась этажом ниже, оказалась обычной лабораторией, «без наворотов». Сдав на анализ кровь и зажимая небольшую смазанную спиртом ватку в сгибе локтя, я уже поднималась по крутой и узкой лесенке, когда вдруг услышала голоса, немного прояснившие вечерние крики в отделении.

— Смирнова что ли опять уйти пыталась? — полушепотом спрашивал женский голос пролетом выше.

Я, старательно изображая одышку, замедлила движение и прислонилась к стене.

— Да, она. — Это уже сказал мужчина. Он тоже старался говорить тихо, но голос его предательски дрожал, и периодически срывался. Видимо, мужчина был сильно взволнован.

— Куда ее? — опять женский голос.

— Как обычно, в операционную.

— Бедняжка, ну что ее так мучают? Она в следующий раз руки на себя наложит…

— Что поделаешь, четвертая группа крови, эмбрионы сэтой группойна дороге не валяются.

Говорившие медленно поднимались наверх, и голоса их постепенно затихли. Я, кажется, начала кое-что понимать. Пока ребенок не родился, это будет не плод, а эмбрион. Эмбрионы человека — это традиционный источник стволовых клеток, нового направления в лечении любых болезней, начиная от детской онкологии и заканчивая болезнью Альцгеймера.

Из абортированных эмбрионов на поздних сроках беременности берут обычно стволовые клетки, причем закона, как такового, у нас в медицине сейчас по этому поводу нет.

Используют так же стволовые клеткидовольно широко и для омоложенияв центрах и клиниках соответствующего профиля, и дело это не совсем законное. Безусловно, в тех клинках, где есть соответствующее направление, лечение стволовыми клетками, наверняка все «узкие» вопросы с законодательной базой решены «оптом», изначально и по определению. А поскольку в устах местных врачей, думаю, это все-таки были врачи, прозвучало слово «мучить», значит, подобная процедура с женщиной, имеющей редкую группу крови, здесь уже происходит не впервые. Теперь я поняла, почему в крике было столько отчаяния — скорее всего несчастной сообщили, что беременность прервалась, плод погиб, и надо делать аборт. «Надо все мотать на ус, и рассказать потом Денису», эта спасительная мысль о том, что у меня есть немаленькая поддержка, вселила в меня некоторую уверенность, и я, наконец-то, осилила крутой лестничный пролет.

Оказалось, что в отделении патологии беременных уже шел врачебный обход.

* * *

План по мнимой беременности дочери она рассказала мужу не сразу. Объяснялось это тем, что муж вообще не принимал никаких планов и афер, связанных с их дочерью. Да и с момента их шикарной свадьбы у мужа с новым родственником, тестем, уже была пару размолвок, после которых муж даже уговаривал ее подвинуть дочь к разводу. Статусная семья вблизи была не такой уж и приятной, снобы, а по сути глубокие мещане, новые родственники все воспринимали через призму своего статуса. Хотя, в общем, чего такого особенного было в их статусе? Чиновник областного департамента, правда сидел папа зятя еще со времен перестройки на всех финансовых потоках, проявляя удивительную гибкость и лояльность к тем, кто периодически менялся в кресле губернатора области. Алина так вообще не хотела рожать, дочь уже просто тяготилась этим браком. Зять был вспыльчивым на грани психопатии, резким, глупым. В постели видимо у него с дочерью было «не ах», поскольку Алина пожив с ним полгода начала ходить на девичники, и по тому, что подсказывала ей материнское сердце, возобновила старые связи с парнями, которые учились с ней на одном курсе. Брак дочери трещал по швам, а тут еще диагноз — ее полная и окончательная бездетность. Если разводиться сейчас, то эта история, ввиду того, что обе семьи жили по сути напоказ, наделает много шума. Не пойман — не вор, но все знают, как молва склонна очернять молодых и красивых женщин после развода, да еще без ребенка. Потом, развестись до рождения ребенка — это фиг с маслом, полный шиш. А будет ребенок, записанный на зятя, он будет платить алименты, да и мама с папой его будут что-то внуку или внучке подкидывать… Про то, что ребенок будет не от зятя, она как-то не думала, и про генетическую экспертизу на подтверждение отцовства не вспоминала. Думала, что все утрясется как-то так, само собой.