«За свою жизнь кем только я не была! Монашенкой, блудницей, королевой Невы, странной, далекой, колдуньей, ангелом, возлюбленной, нищенкой, бездомной, изолированной, презренной, признанной… А вот сейчас сподобилась войти в моду. Я вкусила славу, когда никого из моих любимых уже не было в живых. Конечно, мне доставили удовлетворение награды и почести. Я солгу, если скажу, что это не так. И все-таки такого рода публичные чествования всегда навевали меланхолию. Иногда церемония награждения чем-то даже напоминала погребальную службу. Я уверена, вы понимаете, что я имею в виду: как редко подобные мероприятия свидетельствуют об истинном признании! Возможно, в будущем ничего подобного не будет, и человек сможет глядеть с искренней любовью в зеркало или в глаза другому человеку».
С этими словами Анна открыла дверь в свое пространство и вышла из дома. На этот раз бесшумно. Легко переступив через зеркальную раму.
Я бросилась к зеркалу. Оно висело на своем месте, без каких-либо следов на стекле, целехонькое. Мне показалось, что в глубине я увидела отражение зеленого малахита.
Точно после долгого отсутствия я возвращалась в свой дом. Дом, который посетила Анна Ахматова.
Я устало побродила по разбитым тротуарным плитам. Из зеркала лифта на меня смотрела похожая на меня женщина в слезах. Открыла дверь квартиры и не спеша прошла в комнату, чувствуя, что в ней что-то изменилось. Помещение было окутано печалью. Печалью, которая в последние годы выламывалась ежедневно из камня моего сердца и каждый день возрождалась из пожара моей души. Анны не было. Из зеркала на меня смотрело мое отражение. Анна сделалась невидимой, оставив меня с обнаженной душой. Взгляд тщетно продолжал искать ее образ, уже вернувшийся в зазеркалье. Как долго я буду еще видеть то, что открывается взгляду каждого? Анны я больше не услышу. Не услышу звуков, как аурой окружающих предметы. Может быть, иногда, на мгновение, сквозь мягкий свет я смогу различить другие картины.
Белый зеркальный зал Анны имел форму параллелограмма. С одной стороны окна и дверь. Напротив – зеркала. На двух других сторонах – еще зеркала и маленькая дверь, ведущая в ее комнату. Я открываю дверь и становлюсь тенью. Порог – граница между «там» и «здесь». Зеркала рождают бесконечное число отражений. Зажигаю все свечи. Все мои любимые находятся здесь.
Поэт не человек, он только дух —
Будь слеп он, как Гомер,
Иль, как Бетховен, глух, —
Все видит, слышит, всем владеет…
Все произошло так стремительно. Ахматова спешно пересекла страницы моей книги, как спешно пересекают нашу планету особенные существа. Жизнь Анны, увиденная ею отражением в чужом зеркале, стала и моим видением. Ее присутствие только обогатило мои слова, которые отныне вновь станут сухими и обыденными. Возможно, найдутся такие, кто увидит в них иной смысл. Книга, однако, осталась незаконченной, ведь ожидание бесконечно.
Где сейчас Анна? Мою книгу она покинула, и в моем зеркале появляются иногда другие лица. Может быть, ее измученный, сияющий образ отправился в «путешествие святое, блуждая по перевернутой восьмерке горных хребтов, нацелившихся в бесконечность»[15] и дарит любовь там, где человек не способен дарить любовь человеку. В зеркале другой беспокойной души. Но она везде. Везде, где «тогда» и «сейчас», «там» и «здесь» тесно переплетены. Где мысль, влюбленная в фантазию и слова, стремится преодолеть себя и разлететься повсюду.
