Ахиллесова пята разведки - [12]

Спецрадиосвязь еще не раз выручала наши войска, военачальников в самые тяжелые, критические минуты боев, выполняя далеко не свойственные ей функции.

Вот тогда и вспоминали радисты ГРУ Испанию, Монголию, Китай… Вспоминали добрым словом, хотя по отношению к войне это звучит по меньшей мере странно.

Те предвоенные конфликты научили многому.

Один из радистов, ветеранов испанских событий, как-то признался: «Когда в старой кинохронике вижу лежащий в руинах Сталинград, я вспоминаю Барселону». Удивительно, но мне всегда казалось, что страшнее «сталинградских кадров» и быть-то ничего не может. Оказывается, может. У него был свой Сталинград. Намного раньше нашего. О тех событиях он вспоминал так: «В Испании шла жестокая война, которую не знали мы. Ведь наши товарищи приехали из мирной страны. Немцы и итальянцы проводили там и эксперименты, готовясь к большой войне.

В марте 1938 года, перед началом крупного наступления по выходу к побережью, они произвели такой эксперимент над Барселоной.

Что нужно сделать, чтобы парализовать жизнь большого города? Бросить авиацию и бомбить каждые два часа. Крупнокалиберные фугасы, малые зажигательные бомбы… Сколько дней продолжалась бомбежка, не помню. Но цель фашистами была достигнута. Город сгорел. Разрушения огромные. Крупные бомбы замедленного действия пробивали несколько этажей и взрывались в центре десятиэтажного дома. Дома превращались в кучу мусора.

Запомнилась деталь: от школы осталась одна стена, на ней надпись: «Фашист, смотри, что ты делаешь!»

Город был парализован. Не работал транспорт, водопровод, не подавалась электроэнергия, пожары никто не тушил. Население уходило в горы.

Днем на дорогах самолеты охотились за отдельными машинами. Нападению подвергся автомобиль нашего морского советника И.Елисеева при подъезде к Картахене. Тяжело ранили радиста Л.Долгова, фотокорреспондент, бывший с нами в машине, был убит».

Какие знакомые для нас картины: страшные бомбежки, пожары, беженцы, пикирующие фашистские самолеты. Все повторилось. За исключением того, что у службы спецрадиосвязи ГРУ был уже немалый опыт Испании.

Теперь радисты военной разведки знали, к примеру, как обеспечить связью проведение боевой операции. В 1937-м во время Брунстской наступательной операции над Мадридом радист Л.Долгов организовал и возглавил связь оперативной группы главного военного советника с Центром и городом Валенсия. Все прошло успешно.

После этого последующие боевые операции — Сарагосская, Теруэльская, на реке Эбро обеспечивались связью нашей военной разведки.

Для большей мобильности радистам выделили полугрузовик «форд». В него загружали аппаратуру, аккумуляторы, движок, блок питания от сети и вперед — на фронт в составе оперативной группы. Радиостанция устанавливалась, где придется, в зависимости от обстановки — в помещении, в сарае, в машине под открытым небом. Был случай, когда наши радисты укрылись в водоотводной трубе под шоссе. Но связь давали.

Учились не только связисты, но и те, кто на месте командовал ими. Ведь система спецрадиосвязи была делом новым.

Об одном из таких случаев рассказал полковник в отставке К.Лупандин: «Эвакуация группы советских добровольцев на севере Испании после падения Бильбао проходила с морской базы в районе города Сантандера. При погрузке на подводную лодку мне было приказано взять с собой на всякий случай радиостанцию.

Эвакуация, как это обычно бывает, проводилась в спешке, в нервной обстановке, и поэтому я не решился уточнять, для чего, собственно, требуется радиостанция. При входе в Бискайский пролив и погружении лодки мне приказали установить связь с Москвой. На мои удивленные попытки объяснить, что этого из-под воды сделать невозможно, начальство реагировало очень бурно. Пришлось выслушать немало упреков.

Я попросил хотя бы всплыть на поверхность и тогда обещал дать связь. Но всплыть сразу не удалось, и было принято решение возвращаться обратно. Когда в Сантандере мы пришвартовались почти к причалу вблизи железнодорожного парапета набережной, я развернул антенну на борту подлодки и в крайнем волнении с первого же раза установил связь с ленинградским радиоузлом, передал шифровку».

Подобных случаев было немало. Руководить связью, тем более такой специфической, как связь военной разведки, еще предстояло научиться нашим командирам и военачальникам. Отсюда и парадокс. Порой чем больше старались радисты, тем четче и безотказней была связь, тем меньше на нее обращали внимание. Руководство просто забывало о трудностях и нуждах службы спецрадиосвязи.

Радистам нередко определяли помещение, малопригодное для работы, чаще всего подвальное или полуподвальное. На кораблях, в походах в ту пору им тоже не находилось места. Так, во время морских выходов на флагманском эсминце испанских ВМС «Альвиканте Антокера» место для жилья радистов определили в кубрике младших офицеров в кормовом отсеке. Но когда объявлялась боевая тревога, этот отсек наглухо задраивался и выход из него прекращался.

Хуже того, если в поход выходили два радиста, одному вообще негде было отдыхать. Больше одного места радистам не отпускалось.