Ах, эта черная луна! - [89]
Юцер (качает головой): Нет.
Гец (вздыхает): Счастливец. Какой же ты счастливец!
(Действие происходит в больничном саду, в старой, полусгнившей беседке, закрытой от посторонних глаз густыми зарослями дикого винограда, называемого также бостонским плющом. В беседке — две трухлявые серые деревянные скамьи, между ними — стол. Недалеко от беседки на траве расположился милиционер. Разговор ведется тихими голосами. Милиционер дремлет. По его расслабленной позе видно, что подслушивать он не собирается.)
Гец: Слава пришла в восторг от «власти мертвецов». Она собирается опубликовать твои мысли в качестве своего научного открытия.
Юцер: Наконец-то мои мысли будут опубликованы! Кстати, ты сказал ей, что я украл это открытие?
Гец: Упаси Бог! Я вообще не вмешиваюсь в ваши отношения. Ты ее пациент, а я только сторонний наблюдатель.
Юцер: По-моему, ты поступаешь дурно. Слава — неплохая баба.
Гец: Есть еще порох в пороховницах? Ну, давай, давай! Ты уложишь ее в три присеста.
Юцер: Твоя профессия раскрепощает тебя сверх всякой меры. Теперь я понимаю, откуда твоя Сарра набралась смелости рассказывать за праздничным столом о приключениях шишки с бородавкой в туалете.
Гец: Не пытайся делать психоанализ моей персоны. Ты невежда, набравшийся кое-каких сведений об этом опасном предмете у жены. Нет ничего хуже нахала, оперирующего тремя постулатами неизвестной ему веры.
Юцер: А я все же попытаюсь. Чем еще я могу здесь заниматься? Реальная жизнь у меня отнята. Я покорно стою в очереди в туалет, хотя по вашим внутренним правилам мог бы мочиться на любой куст этого сада.
Гец (встревоженно): Выброси это из головы! Тебя перестанут выпускать в сад.
Юцер (рассерженно): Мне нечего выбрасывать из головы, в моей голове никогда не было подобных мыслей! Для того, чтобы действительно не сойти с ума в этом райском месте, мне нужно чем-то себя занять. Скажем, обсудить мою неудавшуюся жизнь. Не хочешь говорить об этом в рамках психологии, давай гадать на Таро. Я, правда, понимаю в этой материи еще меньше, чем в психоанализе, но кое-каким понятиям Мали меня обучила. Ты у нас кто? Мали считала тебя королем кубков. Правда, ты прошел три стадии. Когда вы познакомились, ты был пажем кубков — светловолосый юноша, склонный к раздумьям, в меру услужливый, работоспособный. Если бы не желание насолить папаше, ты бы вполне преуспел в бизнесе. В конечном счете, империя старика Гойцмана легла бы тяжелой ношей на твои хрупкие плечи. Ты это знал, к этому втайне готовился и наверняка стал бы не врачом, а лесопромышленником.
Гец: Чепуха на постном масле!
Юцер: Чепуха не способна разозлить рассудительного Геца. Ты знаешь, что все сказанное мной — правда. Но… и к этому аспекту Таро покойница относилась особо внимательно… у тебя и в молодости была темная сторона… скажем так, перевернутая карта твоей молодости показывает сильные, неуемные, с трудом обуздываемые желания, ради исполнения которых ты готов на все: соблазнение, коварство и даже обман.
Гец: А на какую карту она гадала, когда имела в виду тебя?
Юцер: Все по порядку. С возрастом ты перешел в разряд валета кубков. Вечный посланник, гонец судьбы, приглашение к танцу и уклонение от танца, если приглашение неожиданно оказалось принятым. Воздух, тронутый крылышками на башмаках Гермеса, обещание, которое нельзя выполнить… из нерешительности, Гец, из нежелания нести ношу… из хитрости. Да, да, из желания перехитрить судьбу. Гермес, божественный мошенник, раскачивающаяся в лесу ветка, объявляющая о присутствии того, кого уже нет! Как я не догадался сам!
Гец (хрипло): А кто тебе помог догадаться? Мали? Она так говорила обо мне?
Юцер: Она не говорила. Она гадала на валета кубков. А я узнал значение этой карты из старой книжки о Таро, которую Мали искала и не нашла. Я своровал ее и держал в своем столе. А в мой стол, как тебе известно, не посмел лезть никто, кроме Лени Каца. И разыскиваемая книжка была тому свидетельством. Ах, моя бедная Любушка! Когда меня забрали, она, наверное, тут же бросилась к моему письменному столу и не нашла в нем ничего интереснее старой растрепанной книжки и нескольких бумажек с глупостями, касающихся ленивых и суетных ангелов.
Гец: Мне пора идти. Продолжим наше гадание завтра.
Юцер (лукаво улыбаясь): Не стоит так торопиться, Гец. Прошло время, и Мали стала гадать на короля кубков. На солидного светловолосого мужчину, руководимого принципами, занятого наукой, серьезного, вдумчивого, готового протянуть руку помощи. Думаю, однако, что Мали несколько жульничала, раскладывая свои картинки. Она бдительно следила за тем, чтобы твоя карта не легла вверх ногами. Ни за какой другой картой наша общая любовь не следила столь внимательно.
Гец: В чем причина подобной осторожности?
Юцер: В теневой стороне твоей безупречной личности, Гец.
Гец: И что же скрывается в тени?
Юцер: Обман, Гец, двурушничество, злоба и скандал. А по большому счету карта обозначает потерю веры в добро.
Гец: У тебя есть претензии ко мне по поводу всех перечисленных параграфов?
Юцер: Разумеется, нет. Во всяком случае, до тех пор, пока Мали следила за тем, чтобы твоя карта ложилась головой кверху.
Молодая женщина, искусствовед, специалист по алтайским наскальным росписям, приезжает в начале 1970-х годов из СССР в Израиль, не зная ни языка, ни еврейской культуры. Как ей удастся стать фактической хозяйкой известной антикварной галереи и знатоком яффского Блошиного рынка? Кем окажется художник, чьи картины попали к ней случайно? Как это будет связано с той частью ее семейной и даже собственной биографии, которую героиню заставили забыть еще в раннем детстве? Чем закончатся ее любовные драмы? Как разгадываются детективные загадки романа и как понимать его мистическую часть, основанную на некоторых направлениях иудаизма? На все эти вопросы вы сумеете найти ответы, только дочитав книгу.
После трех лет отказничества и борьбы с советской властью, добившись в 1971 году разрешения на выезд, автор не могла не считать Израиль своим. Однако старожилы и уроженцы страны полагали, что государство принадлежит только им, принимавшим непосредственное участие в его созидании. Новоприбывшим оставляли право восхищаться достижениями и боготворить уже отмеченных героев, не прикасаясь ни к чему критической мыслью. В этой книге Анна Исакова нарушает запрет, но делает это не с целью ниспровержения «идолов», а исключительно из желания поделиться собственными впечатлениями. Она работала врачом в самых престижных медицинских заведениях страны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман Михаила Енотова — это одновременно триллер и эссе, попытка молодого человека найти место в современной истории. Главный герой — обычный современный интеллигент, который работает сценаристом, читает лекции о кино и нещадно тренируется, выковывая из себя воина. В церкви он заводит интересное знакомство и вскоре становится членом опричного братства.
Деньги можно делать не только из воздуха, но и из… В общем, история предприимчивого парня и одной весьма необычной реликвии.
События повести не придуманы. Судьба главного героя — Федора Завьялова — это реальная жизнь многих тысяч молодых людей, преступивших закон и отбывающих за это наказание, освобожденных из мест лишения свободы и ищущих свое место в жизни. Для широкого круга читателей.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?