Агуня - [4]

— Как мне тебя называть?, — спросил меня как-то Филипп.

— В смысле?, — не поняла я вопроса.

— «Эй, ты!», — неприлично. — Мышью, как дерево…

— Древо, — автоматически поправила фамильяра.

— …это парадокс, — не реагируя на замечание, закончил кот. — Туристкой? Кстати, а чего он тебя так зовёт?

— Потом расскажу. В этих мирах меня знают как Агапи. Правда, коверкают на все лады. На Океане я — Агпи. У них такая птичка есть. На Драконниде я — леди Агпия. Здесь буду Баба-Яга.

— Мне не нравится! Во-первых, ты не баба. Во-вторых, Яга — это общее понятие. У тебя должно быть личное имя, — пока я отходила от шока — мой кот знает древнеславянскую мифологию и умеет считать, — тот что-то бормотал себе поднос.

— Придумал! Ты — Агуня.

— Хоть горшком назови, — равнодушно пожала плечами и пошла готовить ужин.

Глава 2.

— Избушка, избушка, встань по-старому, как мать поставила!, — заорал кто-то у ворот так, что в кладовке охнули крынки.

— Кажись, к нам гости, — потянулся Филипп, отрываясь от чтения.

Утром он поставил меня в известность о том, что решил научиться читать. На русском. Вдруг пригодится, пока мы здесь.

— Лапушка, старославянский — не совсем русский.

— Что, совсем не похоже?

— Давай я тебя научу современному алфавиту, а похоже или нет — ты сам разберёшься.

Достала из сундука контрабандные тетрадь и стило и принялась писать печатные буквы, сразу же называя и слова, которые начинаются на озвученный знак.

— «А», — абзац, — показала в книге, о чем говорю.

— Абразив, — притащила из кухонного закутка камень, на котором правила ножи.

— Акула, арбуз, алыча, абрикос… Помнишь, у нас под балконом два дерева абрикоса росли? Весной цвели красиво…

— Мало что помню из прошлой жизни. Как сон. Не отвлекайся, давай дальше.

— Бэ — так читается «б». Белый, больной, баба, берёза, — написала слоги. — Сможешь прочитать?

— Ба-ба. Это не сложно.

— Вэ — так читается «в». Ведро, веник, ворота…

Филипп оказался способным учеником, и после обеда пришлось написать для него небольшой рассказ на злободневную тему нашего уклада. Кот читал, а я писала письмо деду с извинениями и просьбами.

Горлопан не дал дописать послание, над которым я билась, подбирая слова, чтобы объяснить свое поведение. Уходя в Дремлесье, так и не решилась попрощаться с Тесшасом лично. По возвращении с Острова слёзно умолила Инка смотаться в учебку, чтобы передать записку деду с обещанием, что при первой же возможности навещу его. Не хотелось мне вешать свои заботы и эмоции на дракона. Ему и так сейчас несладко. Не хватает только внучки-мутанта.

Второе письмо, с инструкцией относительно чоттов и клипсами для ментальных переговоров, попросила передать кухарке Наве.

Сунув ноги в валенки, с головой закуталась в одеяло, нагретое на лежанке, и вышла на крыльцо. Парень был под стать голосу: высокий, широкий в плечах, с кулачищами больше моей головы.

Но брутальность портила излишне смазливая мордаха. Из-под шапки живописно выбивались длинные белокурые пряди. Большие голубые очи, затененные длинными густыми ресницами, не искрились интеллектом, беззастенчиво разглядывали моё подворье. Румянец во всю щёку, пухлые алые губы, растянутые в улыбке, жемчужные — один к одному — зубы, как у модели в рекламе здорового образа жизни: живая иллюстрация к пословице «Сила есть — ума не надо».

— Чё надо? Глотку дерёшь, зверьё лесное пугаешь. Иди, откуда пришёл!, — рявкнула я на гостя, магически усилив голос.

Парень оказался не из трусливых. Другой бы от моего рыка, подкреплённого внешним видом, драпал без оглядки, а этот стоит, улыбается. Вспомнились слова, что учили в школе: «Безумству храбрых поём мы песню». Вот только петь я не собиралась.

— Ах ты, старая карга! Добра молодца приветить надо, в баньке попарить, напоить-накормить, а не хаять с крыльца, в дом не пустив, — подбоченился красавчик. — Будет тебе известно, хрычовка, что я сын царский.

— Оно и видно, что мажор дурно воспитанный. Тебе здесь не гос… не постоялый двор, а частная территория. Иди подобру-поздорову, а то… как выскочу, как выпрыгну, полетят клочки по… кустам и деревьям.

Парень потоптался, почесал затылок и сменил пластинку:

— Бабулечка-красотулечка, пусти в избушку погреться, — и после паузы добавил: — Студёно очень. Замёрзну ночью.

Короткий зимний день и в самом деле наливался густой синевой в тенях между деревьями и сугробами. Еще час — и упадёт тьма, выйдут на охоту мороки и волки. Сожрут царского детёныша неразумного, а мне грех на душу брать не хочется.

— Ну заходи, — и, не спускаясь с крыльца, магией отодвинула тяжёлый засов калитки. — Куда несёшься, оглашенный? Затвори за собой.

Царевич послушно вернулся к ограде, заложил запор на место, подергал, проверяя надёжность, и побежал к крыльцу.

— Веник в углу, снег здесь стряхивай. Шубейку в клеть повесь, — распорядилась я и пошла в дом.

К ночи холодало.

— Кто там?, — спросил кот.

— Царевич, — коротко ответила и стала убирать со стола бумагу и стило.

Негармонично они смотрелись в домике тёмной старухи.

— Зачем пустила?, — ревниво заворчал Филипп.

— По инструкции положено. Мы с тобой только зовёмся наблюдателями, а по сути — шпионы Совета. Наша задача собирать информацию, писать и отправлять отчёты. Отпрыск царский — носитель информации. Понял? И еще… Ты, пожалуйста, помолчи, пока он здесь. Ментально пообщаемся.