Агнесса - [29]
А мне жарко, я выскочила в вестибюль, там рояль, я села за него и все еще в ритме танго бурно заиграла мелодию.
Смотрю, Уборевич. В пенсне, худой, подтянутый, глаз с меня не сводит, глаза блестят. Я остановила игру на минуту, он с восхищением:
— Как вы танцевали!
А я опять — аккорд! Аккорд!
Тут в вестибюль входят Балицкий, Петровский. Балицкий шутливо:
— Опять она! Всюду она! — Как будто наткнулся на меня случайно, неожиданно. Это он нарочно — он же ко мне и вышел.
Но Миронов тут как тут, шипит мне на ухо, как только аккорды затихли:
— Прекрати! Разошлась!.. — Очень ему не понравился мой успех.
Я из-за рояля встала — и быстро, быстро вниз по лестнице к входной двери, пояснила остающимся:
— Жарко, мне жарко!
А внизу меня нагнал незнакомый человек и тоже:
— Как вы танцевали!
Подошел ко мне, шепчет:
— Я вижу, вам жарко. У меня здесь машина, хотите я прокачу вас с ветерком? Никто не узнает, десять минут, и вы вернетесь назад. Не бойтесь, я вас только прокачу…
А я хоть и выпила, но чувство самосохранения у меня было острое. Я, конечно, отказалась.
А сейчас, знаете, что я думаю? В семи километрах оттуда была Зензиновка, там отдыхал Сталин. Аллилуева уже застрелилась, он был один. А этот незнакомый человек в штатском, неумное, туповатое лицо… Миронов научил меня их различать. На всех приемах они бывают, смешиваются с гостями, скромные, незаметные… Кто это был? Поставщик? Или просто усердный телохранитель, выслужиться хотел, доставить даму, которая в тот вечер имела такой успех у мужчин? Привезти, предложить меня… А утром — мой труп нашли бы в горах. Могу только гадать…
Через несколько дней Балицкий пригласил нас к себе. Он жил поодаль от санатория — в особняке из прежних чьих-то богатых дач. Приглашен был только узкий круг приближенных.
И, как всегда, там, где Балицкий, было очень весело. Пили шампанское, танцевали. Мы опять танцевали с Балицким. Балуясь, я раскрыла китайский зонтик и прикрыла им наши лица.
Потом Миронов сердился:
— Ты опять перепила шампанского? Зачем ты затеяла с этим зонтиком? Это было просто нетактично.
Вот он всегда так, когда ревновал.
Балицкие уезжали раньше нас. Им подали вагон. Провожали их несколько пар — мужья с женами, мы с Мирошей в том числе.
Ритуал был такой: дама пожимала Балицкому руку, а жене его преподносила цветы, и они обнимались.
Я в свою очередь пожала Балицкому руку, подала его жене цветы и только хотела обнять ее, как вдруг она меня резко, демонстративно от себя оттолкнула.
Я закусила губу — стыдно перед всеми. Я думала, Миронов не заметит, а он, как только они отъехали, злорадно шепнул мне на ухо: «Что, съела?»
Вероятно, Балицкому за меня тоже хорошо нагорело. Поэтому он и не посмел поцеловать меня на моей свадьбе — помните, я вам рассказывала?
В лагере, отвлекая себя, уводя, я пыталась вспоминать… вспоминать… Но было время, когда я и вспоминать не могла — отказывала память от голода. Это уже на ферме, когда я немного отъелась на летовках, память моя окрепла. Тогда я в трудные минуты, отвлекая себя, чаще всего вспоминала именно это время — родной мне юг, Черное море, кипарисы, пальмы, наши наряды, наши беззаботные развлечения… Но о своих воспоминаниях я никому никогда, конечно, не рассказывала. Зачем? Чтобы надо мной смеялись, как над той проституткой из пьесы Горького «На дне», помните? Мы в лагере были такие обшарпанные, жалкие, голодные, приниженные, выглядели мы так, что просто смешно было бы рассказывать о своих победах. В тюрьме от всех переживаний я почему-то пожелтела, меня называли «японцем»…
Помню, в одном бараке в Казахстане бабы меня из-за моей шубки изругали матом.
— Что, тут новенькая?
— Да, новенькая, тра-та-та, вот с такой шубой, тра-та-та, полной вшей, они мех любят, тра-та-та…
Я пыталась их урезонить:
— Вот и неправильно, вши тело любят, а не мех…
— Ну все равно, так твою мать, как только ты сюда легла, у меня все тело зачесалось. Вши, так твою мать, на меня полезли с твоей шубы!
Так меня в том бараке встретили, еле утихомирились. Приходит дневальная, она не вполне в своем уме была, но это так, к слову.
— Новенькая? — спрашивает. — Как фамилия?
— Миронова.
— Миронова? Я знала одного Миронова, он большим начальником был в Алма-Ате. Вот красавец был! А жена его и впрямь прынцесса! Еще интереснее… красавица. Это тебе не родственники?
Я тихо:
— Не-ет… — И натягиваю на лицо вонючую эту дерюгу — «одеяло». Неужели стану говорить, что это я и есть — эта женщина в драном платке, из которого торчит только нос?
Я уже говорила, что ездила за нарядами в Киев. Я не могла поручить Миронову что-то купить — он всегда покупал не то, что надо. Но я старалась приурочить поездки так, чтобы нам ехать вместе.
Один из замов Балицкого стал приглашать нас каждый вечер в свой особняк, недалеко от дома с морскими чудовищами — знаете в Киеве такой дом?
Мы ходили к заму Балицкого каждый день. Миронов пристрастился к этим посещениям, чуть не до утра засиживался — азартно играли в карты. Бывало, сядут втроем — зам. Балицкого, Миронов и еще один из начальства — и играют на большие деньги. Балицкий участия в игре не принимал, даже не знал об этом. Они сидят в кабинете, а мы — жены — в гостиной, ну и перемываем косточки всем знакомым от нечего делать. А время позднее, Миронов выскочит:
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.