Агнешка, дочь «Колумба» - [84]
— Будь осторожнее с подозрениями, Балч. Ведь можно ошибиться и обидеть кого-нибудь.
— Не ошибусь, глупая.
— Это все оттого, что ты с ней плохо обращаешься, Зенон, непорядочно. — Агнешка не замечает, что, сказав это, она присоединяется к его догадке, невольно соучаствует в обвинении.
— Если хочешь знать, я ей подыскиваю местечко. Вот в Джевинке есть, только это слишком близко. Пусть уезжает куда подальше.
— Она уже знает?
— Узнает… Постой! — Он прислушивается на миг. — Нет, показалось.
— Возвращайся вечером назад, приходи на сочельник, Зенон.
— К кому?
— Павлинка очень звала.
— Пшивлоцкая там будет и Зависляк… Не приду.
— Тогда я тоже. Может, лучше к Пащукам? К Пеле?
— Второй раз вижу в тебе женщину. Браво. Лучше всего было бы к тебе.
— Не приглашаю, не на что.
— У тебя есть все, чего я могу захотеть, Агнешка.
— Не говори так, не огорчай меня. Пить у коменданта будешь?
— Не обязан. Могу не пить. Это зависит от тебя.
— Не говори так. Только прошу тебя: не пей.
— Очень просишь?
— Очень.
— Ты такая красивая, из-за чего бы ни огорчалась, чего бы ни просила… Не люблю, когда женщина вроде газетной передовицы… — Голос его дрогнул, стал хриплым и прерывистым. — Женщина должна быть… — Он подошел совсем вплотную и кончиками пальцев провел по ее бровям, носу, губам. — …Ты должна быть такой, как…
— Без сравнений, Балч! — И она отталкивает его с досадой. — Я не любопытная. А потом они плачут из-за тебя!
— Уже и ревность! Красота! — восторгается он, но лицо его тут же каменеет. Размашистым прыжком он подскакивает к ней, обнимает за талию, прижимает к себе. — Этого я и ждал. Говоришь, с кем хочешь целуешься? Так захоти со мной.
— Нет!
— Разве не за этим ты пришла?
— Балч!
— Да, это я. Да не будь же ты бог знает какой. Подумаешь, большое дело.
— Нет!
— Правда не хочешь? Почему?
— Потому! — Она горячо дышит прямо ему в рот. И едва он пытается оторвать ее от земли, как она внезапным ударом стопы заставляет его ноги подогнуться. Но он не выпускает ее из объятий, а сжимает все сильнее, и оба падают. Его оскаленные зубы сверкают совсем близко, все ближе.
— Что же… — шепчет он, — померимся силами… как тогда с кузнецом…
Агнешкой овладевает бессилие. Эти секунды слишком стремительны и слишком медленны. В голове у нее туман от злой нежности в его глазах, от вздувшейся жилы у него на шее. От досады, от того, что так вот гибнет ее похорошевшая в ожидании надежда, она перестает видеть. Балч опрокидывает ее, распластывает на снегу ее руки. На шее, на щеках, на уголках рта она чувствует его шершавые губы. Напрягшись всем телом, она чуть-чуть освобождается из-под его груди. Отворачивает голову. Сквозь гул пульса в висках до нее вдруг доносится другой, более громкий шум, все нарастающий и словно бы наплывающий, а сквозь этот шум пробивается лай, лай Флокса, и еще мальчишеский крик Тотека. Упрямое лицо опять дотянулось до нее. Глаза полуоткрыты. Шум извне затихает. Пухлая розовость губ, сверкание зубов.
— Пусти! Пусти меня!
Глухой хруст прыжка, сыпучая снежная пыль, что-то бурое мелькает над нею. Чей-то неожиданный толчок, как бы усиленный разгоном падения, отбрасывает Балча в сторону. И он и Агнешка вскакивают. Балч, уже не сознавая, что делает, выхватывает пистолет.
— Я тебя!
Слепой, импульсивный поступок. Пистолет направлен в растерянное, поглупевшее лицо Семена. Палец на спуске судорожно сжимается, раздается жалкий щелчок. Пистолет круто опускается вниз.
Все это происходит мгновенней мгновенного, вне времени, вне действительности. Все еще зажмурившийся Семен, шатаясь, отступает назад. Открывает глаза и уже с горечью и осознанным упреком в прозревших глазах роняет всего одно слово:
— Комендант.
Балч сует ему пистолет.
— Бери. Проверь, дурень, он же пустой.
Уронив голову, он смотрит на свои руки, потом судорожно обтирает ладони о полы пиджака и добавляет тише:
— Заслужил. Драться я с тобой не буду.
А Семен уже повернулся, пошел по склону вниз, держа пистолет на отлете кончиками пальцев.
— Погоди, Семен. Надо поговорить.
Семен неохотно останавливается.
— Где ты проболтался столько времени?
— Мигдальский задержал, — буркает Семен.
— Искал, о чем говорили?
— Не нашел. Предостерегли меня. Из-за этого поехал кружной дорогой.
— В ту сторону?
— Нет, в обратную.
— Как же так?
— Зарытко не принял товара. Я все привез назад.
Балч задумчиво покачал головой.
— Это был последний ящик?
— Последний.
— Половину раздашь нашим, сразу же. Половину оставим. Пойдешь со мной, Семен…
Уже остыв от гнева, разговаривая чуть ли не приятельским, даже извиняющимся, хоть и резким, тоном, он натягивает куртку и хватает связанные веревкой пихточки. И спускается вслед за Семеном с обрыва, даже не взглянув на нее. Семен тоже не взглянул. Оба исчезают под кронами склоненных сосен. Миг спустя слышится звук мотора.
Пусто. Истоптанный, изрытый снег. От такого снега не веет тишиной и покоем не веет. Она разглядывает снег и корни, нависшие над обрывом. Никого. Тотека нет. То ли сбежал, то ли не хочет показываться. Оно и лучше. Она должна быть одна. И сейчас и всегда. Конец.
Стойкость ли это духа или же она отчаялась и от своей стойкости, и от этого отчаяния, но как долго можно бродить над озером по сугробам? Она, правда, в новых сапожках, но ее пальто не так уже плотно подбито ватином, да и есть хочется. После слишком долгой неподвижности, а затем после этой постыдной борьбы… — нет, надо сделать над собой усилие и больше не вспоминать об этом — ей вроде бы удалось разогреться и обрести бодрость равновесия, но в конце концов ее начинает все сильнее трясти от этой бодрости, надо возвращаться.
Сборник включает повести трех современных польских писателей: В. Маха «Жизнь большая и малая», В. Мысливского «Голый сад» и Е. Вавжака «Линия». Разные по тематике, все эти повести рассказывают о жизни Польши в послевоенные десятилетия. Читатель познакомится с жизнью польской деревни, жизнью партийных работников.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник включены разнообразные по тематике произведения крупных современных писателей ПНР — Я. Ивашкевича, З. Сафьяна. Ст. Лема, Е. Путрамента и др.
В антологию включены избранные рассказы, которые были созданы в народной Польше за тридцать лет и отразили в своем художественном многообразии как насущные проблемы и яркие картины социалистического строительства и воспитания нового человека, так и осмысление исторического и историко-культурного опыта, в особенности испытаний военных лет. Среди десятков авторов, каждый из которых представлен одним своим рассказом, люди всех поколений — от тех, кто прошел большой жизненный и творческий путь и является гордостью национальной литературы, и вплоть до выросших при народной власти и составивших себе писательское имя в самое последнее время.
Проза Новака — самобытное явление в современной польской литературе, стилизованная под фольклор, она связана с традициями народной культуры. В первом романе автор, обращаясь к годам второй мировой войны, рассказывает о юности крестьянского паренька, сражавшегося против гитлеровских оккупантов в партизанском отряде. Во втором романе, «Пророк», рассказывается о нелегком «врастании» в городскую среду выходцев из деревни.