Агидель стремится к Волге - [20]
В 1572 году башкиры не выдержали и взбунтовались, объединившись с черемисами, удмуртами и остяками. Узнав об этом, Иван Грозный отправил Строгановым грамоту, в которой писал: «Вы бы жили с великим береженьем, выбрали у себя голову доброго да с ним охочих Козаков, сколько приберется, с всяким оружием, ручницами и саадаками… Этих голов с охочими людьми, стрельцами, козаками… посылайте войною ходить и воевать наших изменников… А которые будут… добрые… таких вы не убивайте и берегите их, и мы их пожалуем; а которые… захотят нам прямить и правду свою покажут, таким велите говорить наше жалованное слово, что мы их не накажем и во всем облегчим, пусть только собираются и вместе с охочими людьми ходят воевать наших изменников, и которых повоюют, тех имение, жен и детей пусть берут себе, и вы бы у них этого имения и пленников отнимать никому не велели».
Имевшие собственное войско и управу Строгановы быстро усмирили бунт и снова взяли с мятежников присягу на верность государю. Уверившись в своей силе и безнаказанности, они уже с вожделением поглядывали на территории за Каменным поясом.
К тому времени Сибирское ханство давно порвало отношения с Москвой. С 1563 года за Уралом правил Кучум, разгромивший и умертвивший данника Едигера. Он представлял серьезную угрозу не только для башкир, но и для колонистов.
Строгановы уведомили царя о нападениях на русские поселения людей сибирского хана и били челом, чтобы тот позволил им расширить владения, распространить их за Урал, дал разрешение возводить крепости на реке Тобол и по его притокам и нанимать стражников для их безопасности. Они дали понять, что за счет освоения сибирских просторов смогут приобрести для России новых данников.
Обдумав предложение промышленников и найдя его всесторонне выгодным для государства, Иван Грозный послал к ним гонца с грамотой. Братья получили право укрепляться за Уралом на тех условиях, что были выдвинуты царем, когда речь шла о заселении земель по Каме и Чусовой: «Где Строгановы найдут руду железную, то ее разрабатывают; медную руду, оловянную, свинцовую, серную также разрабатывают на испытание. А кто другой захочет то же дело делать, позволять ему да и пооброчить его промысел, чтоб нашей казне была прибыль; если кто-нибудь за этот промысел возьмется, отписать к нам, как дело станет делаться, во что какой руды в деле пуд будет становиться и сколько на кого положить оброку — все это нам отписать, и мы об этом указ свой учиним. Льготы на землю тахчеев и на Тобол-реку с другими реками и озерами до вершин, на пашни, дали мы на 20 лет: в эти годы пришлые люди не платят никакой дани. Которые остяки, вогуличи и югричи от сибирского салтана отстанут, а начнут нам дань давать, тех людей с данью посылать к нашей казне самих. Остяков, вогуличей и югричей с женами их и детьми от прихода ратных людей-сибирцев беречь Якову и Григорью у своих крепостей, а на сибирского салтана Якову и Григорью собирать охочих людей — остяков, вогуличей, югричей, самоедов — и посылать их воевать вместе с наемными козаками и с нарядом, брать сибирцев в плен и в дань за нас приводить. Станут к Якову и Григорью в те новые места приходить торговые люди бухарцы и киргизы и из других земель с лошадьми и со всякими товарами, в Москву которые не ходят, то торговать им у них всякими товарами вольно, беспошлинно. Также пожаловали мы Якова и Григорья: на Иртыше, и на Оби, и на других реках, где пригодится, для обереганья и охочим людям для отдыха строить крепости, держать сторожей с огненным нарядом, ловить рыбу и зверя безоброчно до исхода урочных двадцати лет».
Ознакомившись с ответом царя на свое послание, довольный Григорий отправился тут же к главе тайнинского рода с визитом. Промышленник улыбался ему, как ни в чем не бывало.
— Не будем держать друг на друга зла, Айсуак-бей. За земли, что без спросу вашего освоили, обязуюсь заплатить сполна. Теперь же по велению царя мы будем защищать башкирцев от салтана сибирского, — объявил он и попросил помощи в строительстве укреплений на реке Тобол.
— Уж и не ведаю, кому на пользу будут те урысовы укрепления, — усомнился Айсуак и добавил с усмешкой: — Поручать Строгановым охрану наших земель все равно что волкам доверить стадо овец.
— Пошто так говоришь?
— А то не знаешь. Уж сколько ты нашего брата дурачил!
— Разве мало было от нас пользы башкирцам? — с притворной обидой произнес Строганов. — Соль, почитай, даром раздаем. Съестным да одежей обеспечивали, почитай, с самого начала.
— Что и говорить, насчет этого вы не скупились, — согласился Айсуак-бей. — А вот за то, что земли башкортов к рукам прибираете, нет вам больше доверия! Пускай лучше войско московское нас охраняет.
— Зачем упираешься, Айсуак-бей? Ведь не сами же мы это затеяли. Не веришь, так послушай, чего царь пишет, — сказал Григорий и зачитал грамоту Ивана Грозного с разрешением Строгановым закрепляться на Оби, Иртыше и на Тоболе, населять земли за Уралом людьми, пашни пахать и угодьями владеть, заниматься промыслами и строить острожки для их оберегания, держать там пушкарей и пищальников, вести войну с изменником Кучумом да защищать данников от его ига, от татарских нападений и разъездов.
Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания. Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей. Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.
В романе-дилогии известного башкирского прозаика Яныбая Хамматова рассказывается о боевых действиях в войне 1812–1814 годов против армии Наполеона башкирских казаков, прозванных за меткость стрельбы из лука «северными амурами». Автор прослеживает путь башкирских казачьих полков от Бородинского поля до Парижа, создает выразительные образы героев Отечественной войны. Роман написан по мотивам башкирского героического эпоса и по архивным материалам.
В романе наряду с тяжелой, безрадостной жизнью дореволюционной башкирской деревни ярко показан быт старателей и рабочих. Здесь жизнь еще сложнее, поэтому классовое разделение общества, революционная борьба проявляются еще резче и многограннее.
Роман «Грозовое лето» известного башкирского писателя Яныбая Хамматова является самостоятельным произведением, но в то же время связан общими героями с его романами «Золото собирается крупицами» и «Акман-токман» (1970, 1973). В них рассказывается, как зрели в башкирском народе ростки революционного сознания, в каких невероятно тяжелых условиях проходила там социалистическая революция. Эти произведения в 1974 году удостоены премии на Всесоюзном конкурсе, проводимом ВЦСПС и Союзом писателей СССР на лучшее произведение художественной прозы о рабочем классе. В романе «Грозовое лето» показаны события в Башкирии после победы Великой Октябрьской социалистической революции.
Роман Вениамина Шалагинова рассказывает о крахе колчаковщины в Сибири. В центре повествования — образ юной Ольги Батышевой, революционерки-подпольщицы с партийной кличкой «Кафа», приговоренной колчаковцами к смертной казни.
В книгу члена Российского союза писателей, военного пенсионера Валерия Старовойтова вошли три рассказа и одна повесть, и это не случайно. Слова русского адмирала С.О. Макарова «Помни войну» на мемориальной плите родного Тихоокеанского ВВМУ для томского автора, капитана второго ранга в отставке, не просто слова, а назидание потомкам, которые он оставляет на страницах этой книги. Повесть «Восставшие в аду» посвящена самому крупному восстанию против советской власти на территории Западно-Сибирского края (август-сентябрь 1931 года), на малой родине писателя, в Бакчарском районе Томской области.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.