Агидель стремится к Волге - [18]
— Значит, ты мне советуешь жениться? — переспросил он, немного подумав. — А ведь и впрямь дело говоришь. Может, уже есть кто у тебя на примете?
— Ты токмо прикажи. Вмиг сыщем тебе добрую русскую девицу… — Курбский чуть было не добавил «не хуже прежней», но вовремя осекся.
— Ну нет, не желаю жениться на русской, — неожиданно выпалил Иоанн и пояснил: — На сей раз я буду расчетлив. Мне нужен выгодный брак.
Князь безмолвно воззрился на царя, не посмев спросить, что у того на уме.
А вскоре стало ясно, кого Иоанн имел в виду. Строя далеко идущие планы, он обратил свой взор на Польшу. Зная, что у польского князя Сигизмунда две сестры, Иван Грозный решил посвататься к одной из принцесс. Но тот отказал ему. И тогда русский царь надумал взять в жены младшую дочь кабардинского князя Темрюка Идарова Кученей с расчетом, что могущественный тесть будет помогать его государству защищаться от разорительных набегов крымского хана.
Черноволосая и черноглазая царская невеста приехала в Москву в июле 1561 года и по крещении стала зваться Марией.
Женившись во второй раз, Иван Грозный почувствовал себя на какое-то время умиротворенным, проводя с новой избранницей бурные ночи. Но такой большой и пылкой любви, как к Анастасии, он к ней не испытывал. Страсть продлилась недолго.
Через три года после женитьбы и без того разочарованный Иоанн испытал настоящее потрясение, узнав о предательстве близкого друга и соратника Андрея Курбского, переметнувшегося к литовцам. Это вконец переполнило чашу его терпения.
Чтобы собраться с мыслями, решить, как быть дальше, в начале зимы 1564 года государь удалился из Кремля. Он объявил, что отправляется на богомолье, а сам уехал в Александровскую слободу.
За ним следовал целый обоз. Царя сопровождали не только домочадцы и слуги, но и верные ему приближенные бояре.
Через месяц в Москву прибыл гонец, доставивший две царские грамоты. Одна из них предназначалась митрополиту Афанасию, другая — простому народу.
В первом послании Иван Грозный обвинял боярство в вечных кознях, изменах и преступлениях, к коим причислял убийство царицы Анастасии и царевича Дмитрия. Он писал: «не хотя многих изменных дел терпети, мы от великой жалости сердца оставили государство и поехали, куда Бог укажет нам путь». Царь даже поименно перечислил знатных людей, на кого затаил обиду и гнев.
Вторая грамота была зачитана по его велению на городской площади во всеуслышание. Обращаясь к московскому люду, государь вопрошал: «Желаете ли над собой меня, Русского Православного Царя, Помазанника Божия, как символ и знак своего избранничества и своего служения?..» При этом он давал понять, что вовсе не простой народ считает виною его обид и недовольства, а бояр.
Толпа внимала чтецу в оцепенении. А когда замешательство прошло, началась настоящая паника.
— Наш государь оставил нас! — раздался чей-то душераздирающий вопль.
— Что ж теперича будет? — спросил кто-то, растерянно разводя руками. — Куды ж нам, без царя-то?!. Без него мы ровно сироты!
— Можно ли овцам быть без пастыря?! — восклицали люди.
— Пускай государь казнит лиходеев: в животе и смерти воля его! — Смерть, смерть изменникам!
— Укажите нам изменников: мы сами их истребим! — бушевал народ.
Жизнь в столице замерла: дела стали, суды, приказы опустели, позакрывались лавки.
Боярство, дворянство, окольничие и приказные люди пришли в ужас, засуетились и срочно отправили на поклон к царю депутацию — митрополита и епископов.
— Смилуйся, великий государь, вернись в Москву да царствуй, как прежде! — обратились к нему священнослужители.
— Без тебя не быть в государстве порядку!..
Царь Иоанн выслушал послов благосклонно и, покачав головой, изрек:
— Нет, не могу я вернуться в Москву, покуда там бояре бесчинствуют!
— Послушай нас, государь, — сказал митрополит. — Никто отныне не будет чинить тебе претительных докук. Живи, царствуй да твори по воле своей!
— Да разве ж бояре дадут! — зло усмехнулся Иоанн.
— Не бойся бояр, государь. Святая церковь на твоей стороне, — продолжал уговаривать его владыка. — Знай: коли помедлишь, не вернешься назад в Москву, быть большой беде. Простолюдины работу забросили, кричат, грозятся, тебя требуют…
Убедившись в том, что народ за него, как он на то и рассчитывал, Иван Грозный задумчиво произнес:
— Уж и не знаю, как мне быть-то. Дайте срок… — начал было он, но митрополит не дал ему договорить.
— Не гневайся, великий государь, но нет у тебя боле времени на размышления. Поспешай. Нынче дорога каждая минута. В первопрестольной с нетерпением ожидают нашего возвращения, — взмолился он. — Что прикажешь доложить православному люду?
— Не торопите меня. Как надумаю, дам знать!
— Что ж, в добрый час. Будем ждать! — С этими словами священнослужители откланялись.
XII
Второго февраля 1565 года Иван Грозный торжественно въехал в Москву и по возвращении своем созвал представителей духовенства, бояр и знатных чиновников.
Они смотрели на государя во все глаза и диву давались: надо же было так измениться! Прямо с лица спал. Черты лица заострились, щеки ввалились. Задорный прежде взор угас, густая некогда шевелюра оскудела, борода поредела. Иоанн осунулся, казался утомленным, больным и постаревшим. По всему было видно, нелегко далось ему добровольное отшельничество. Небось, тоскливо и нелегко было пережидать, думать да гадать, как все повернется, как сложится. Тяжелая это ноша — бремя ответственности за судьбу целого государства.
Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания. Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей. Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.
В романе-дилогии известного башкирского прозаика Яныбая Хамматова рассказывается о боевых действиях в войне 1812–1814 годов против армии Наполеона башкирских казаков, прозванных за меткость стрельбы из лука «северными амурами». Автор прослеживает путь башкирских казачьих полков от Бородинского поля до Парижа, создает выразительные образы героев Отечественной войны. Роман написан по мотивам башкирского героического эпоса и по архивным материалам.
В романе наряду с тяжелой, безрадостной жизнью дореволюционной башкирской деревни ярко показан быт старателей и рабочих. Здесь жизнь еще сложнее, поэтому классовое разделение общества, революционная борьба проявляются еще резче и многограннее.
Роман «Грозовое лето» известного башкирского писателя Яныбая Хамматова является самостоятельным произведением, но в то же время связан общими героями с его романами «Золото собирается крупицами» и «Акман-токман» (1970, 1973). В них рассказывается, как зрели в башкирском народе ростки революционного сознания, в каких невероятно тяжелых условиях проходила там социалистическая революция. Эти произведения в 1974 году удостоены премии на Всесоюзном конкурсе, проводимом ВЦСПС и Союзом писателей СССР на лучшее произведение художественной прозы о рабочем классе. В романе «Грозовое лето» показаны события в Башкирии после победы Великой Октябрьской социалистической революции.
Роман Вениамина Шалагинова рассказывает о крахе колчаковщины в Сибири. В центре повествования — образ юной Ольги Батышевой, революционерки-подпольщицы с партийной кличкой «Кафа», приговоренной колчаковцами к смертной казни.
В книгу члена Российского союза писателей, военного пенсионера Валерия Старовойтова вошли три рассказа и одна повесть, и это не случайно. Слова русского адмирала С.О. Макарова «Помни войну» на мемориальной плите родного Тихоокеанского ВВМУ для томского автора, капитана второго ранга в отставке, не просто слова, а назидание потомкам, которые он оставляет на страницах этой книги. Повесть «Восставшие в аду» посвящена самому крупному восстанию против советской власти на территории Западно-Сибирского края (август-сентябрь 1931 года), на малой родине писателя, в Бакчарском районе Томской области.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.