Агентура НКВД-МГБ против ОУН-УПА - [61]

Со второй половины 1940-х гг. Бандера сотрудничал с британскими спецслужбами и оказывал им помощь в подборе и подготовке шпионов для засылки в СССР. Благодаря связям с англичанами Бандере удалось вызволить жену и троих детей из советской зоны оккупации. Их под фамилией Поппель сначала поселили в лагере для беженцев, затем в небольшом лесном доме и, наконец, в 1954 г. перевезли в Мюнхен, где с начала 1950-х гг. жил Бандера. По воспоминаниям современников, в Мюнхене семье Степана Бандеры жилось нелегко. «Бандеры жили в очень маленьком помещении, — вспоминала Ярослава Стецько. — У них были две комнатки и кухонька, а всё-таки было пять человек. Но очень всё чисто было».

Тяжёлое материальное положение и проблемы со здоровьем усугубляла политическая атмосфера, в которой Бандера был вынужден действовать. В 1946 г. в ОУН(б) назрел внутренний раскол, инициаторами которого стали молодые «реформисты» Зиновий Матла и Лев Ребет. 1 февраля 1954 г. на очередной конференции ЗЧ ОУН этот раскол произошёл и появилась ОУН(з) — «за границей».

Положение Бандеры серьёзно осложнялось и тем, что на него началась настоящая охота агентов советских спецслужб. Для предотвращения возможных покушений СБ ОУН(б) выделила своему лидеру усиленную охрану, которой во взаимодействии с немецкой криминальной полицией удалось предотвратить несколько попыток убийства Бандеры. По данным Руслана Частая, в 1947 г. служба безопасности предотвратила убийство Бандеры завербованным киевским МГБ Ярославом Морозом, а в 1948 году — разоблачила агента МГБ Владимира Стельмащука, прибывшего в Мюнхен по заданию варшавского отдела МГБ.

Осенью 1952 г. покушение на лидера ОУН(б), которое готовили агенты МГБ — немцы Легуд и Леман, было предотвращено благодаря информации западных разведок, передавших сведения о готовящемся убийстве немецкой полиции. В 1953 г. СБ ОУН(б) была предотвращена попытка покушения на Бандеру со стороны Степана Либгольца.

В 1959 г. немецкая криминальная полиция арестовала человека по фамилии Винцик, который несколько раз появлялся в Мюнхене и интересовался детьми Степана Бандеры. В том же году СБ получила информацию, что новое покушение на Бандеру уже подготовлено и может состояться в любой момент. Руководство ОУН(б) пришло к выводу, что лидеру организации необходимо хотя бы временно покинуть Мюнхен. Поначалу Бандера отказывался уезжать из города, но позднее согласился с мнением своих сторонников. Организацией его отъезда занялся начальник разведки ЗЧ ОУН Степан Мудрик-Мечник. По словам Мудрика, он неоднократно предупреждал Бандеру об опасности, но вождь не верил в серьёзность его предупреждений: «Багато років, у мене перед очима проходив перебіг засідання Проводу ОУН, на якому я попереджував про небезпеку, говорив гостріше, ніж того вимагав етикет, але марно. І все життя, згадуючи Провідника, мені мимоволі приходила думка, що в серйозність попередження Бандера повірив в останні секунди свого життя».

Убийство лидера ОУН Степана Бандеры, которому после войны Верховный Суд СССР заочно вынес смертный приговор, было санкционировано ЦК КПСС и лично Хрущёвым вскоре после убийства Льва Ребета. Следует отметить, что к концу 1950-х гг. политический престиж Бандеры на Западе неуклонно падал, и он был рад любому упоминанию своего имени в советской печати. В связи с этим некоторые руководители КГБ докладывали в Кремль, что убийство Бандеры не принесёт пользы, оно героизирует его образ и приведёт к консолидации украинских националистов. Но в ЦК КПСС с этим мнением не согласились и отдали приказ провести ликвидацию. Исполнителем «акции» был утверждён уже проверенный киллер Сташинский, которого стали готовить к выполнению нового важного задания партии и правительства.

Как ни странно, но у КГБ к этому времени было мало информации о Бандере. Было лишь известно, что он ездит на «опеле», иногда по воскресеньям посещает эмигрантскую украинскую церковь, пользуется псевдонимом «Поппель» и время от времени навещает любовниц. Узнав, что Бандера должен выступать на кладбище в Роттердаме на церемонии, посвящённой памяти убитого советской разведкой Евгения Коновальца, Сташинского командировали в Нидерланды, чтобы он смог воочию увидеть свою жертву. У ворот кладбища он заметил «опель», явно принадлежавший Бандере. Во время церемонии Сташинский стоял близко к могиле, но украинские боевики из охраны не дали ему сфотографировать оратора. Однако позднее эмигрантские газеты сообщили, что это был Бандера, и Сташинский запомнил его лицо. В начале 1959 г. ему было приказано ускорить операцию. Под именем Ганса-Иоахима Будайта Сташинский четыре раза ездил в Мюнхен, выслеживая Бандеру. Он не мог установить его адреса до тех пор, пока не догадался поискать его в телефонном справочнике по псевдониму Бандеры — «Поппель».

Так он узнал нужный ему адрес — Крейтмайрштрассе, дом 7. Сташинский несколько раз пытался проникнуть в этот дом, но дверь подъезда всегда была закрыта. Чёрного хода в доме не было, а пытаться пройти в подъезд вслед за входящим жильцом было рискованно. Ему требовался ключ к замку. В следующий приезд Сташинский привёз в Мюнхен орудие убийства. Это был такой же пистолет, каким он убил Ребета, но двуствольный, причём стрелять можно было как из одного ствола, так и из обоих сразу. Вместе с пистолетом он привёз и отмычку с набором ключей, рассчитывая с её помощью проникнуть в дом Бандеры. Сташинский попробовал открыть дверь всеми ключами, но ни один из них не подошёл к замку. При попытке открыть дверь один из ключей сломался и упал в замочную скважину. Позднее его обнаружила немецкая полиция, и после заявления хозяина дома, что замок никогда не разбирали, эта находка стала важным подтверждением показаний Сташинского на суде.