Агент ТГБ, или Приключения Одиссея - [27]

— Не дури, — сурово сказал Зевс, — во-первых, история тебе этого не простит, а во-вторых, я подданный Дружественной Вселенной… есть. Пока дружественной! Ferschtein sie?

— Of'couse, — сказал Одиссей, целясь из деструктора в огромный лоб Зевса, незаметно и ненавязчиво переходящий переходящей в затылок.

— Ты это серьезно? — несколько неуверенным голосом спросил Зевс.

— Yes!

— Но, гуманизм…

— Ах, гуманизм…

— Да, гуманизм!

— А люди?

— Дались тебе эти люди!!!

— Молись!

— Не буду.

— Как хочешь.

— К-к-к-араул!!! — сказал Зевс, медленно сполз на пол и затих, свернувшись калачиком вокруг ножки кресла.

— Ты что: таки ухлопал его?

— Не успел, — мрачно буркнул Одиссей и вдруг сообразил, что в комнате объявился еще один участник мизансцены. Одиссей резко вскочил на ноги и стремительно обернулся — на пороге стоял и даже почти не улыбался… Сын.

— Зевс и Сын? — зловеще спросил Одиссей.

— Только без глупостей! — предостерегающе улыбнулся коварный глава службы ТГБ. — У меня тут за дверью целый отряд дезинфекторов. Ребята… оторви и выбрось!

— Но зачем же тогда ты меня сюда посылал? — взвыл Одиссей.

— Судьба у тебя такая, — хмыкнул Сын, аккуратно обминая Одиссея прошел к столу и небрежно отодвинув в сторону расслабившегося Зевса уселся в его кресло.

— А вообще, не мешало этому, — Сын покосился на все еще отдыхавшего Зевса, — напомнить: who is who, так сказать. А то довел тут всех своими ЦУПИКами до полного изнеможения… Ведь сколько раз я ему говорил: баранов надо стричь! Ну, в крайнем случае — драть семь шкур. Но всему же есть предел! А он им одни НУЖНИКи… Это ж надо додуматься.

— Где они? — прохрипел Одиссей.

— Кто, НУЖНИКи?

— Люди!!!

— Да дались они тебе, эти люди!

— Убью!

— Ahtung! — истошно заорал Сын и резво лег ничком на пол рядом с Зевсом.

И тотчас дверь в кабинет слетев с петель с грохотом распахнулась, со звоном разлетелись стекла на окнах, и в комнату через все отверстия и щели полезли бравые дезинфекторы…

— Вы временно считаетесь не дееспособным… по болезни! — сурово объявил старший отряда дезинфекторов, защелкивая силовое поле на запястьях Одиссеевых рук.

— И ты Брут?!! — прошептал Одиссей.

— Я не Брут, — смутился старший отряда, пряча глаза за стеклами окуляров ночного виденья. — Я — полковник службы ТГБ Таргитай.

— Понятно, — спокойно сказал Одиссей.

— Что тебе понятно? — огрызнулся полковник. — Ты сам по себе, а у меня семья дети и… мать… старушка.

— Хватит болтать! — сказал Сын подымаясь с пола и отряхиваясь, словно пес после вынужденного купания. — Веди его в спец катер. Да смотри, чтобы он по дороге чего не учудил! В случае чего… сам знаешь.

— Веди сатрап! — фыркнул Одиссей.

— Я не сатрап, я — Тарик! — обиделся полковник. — Только я уже не так молод, как раньше. Теперь только вот жизнь налаживаться стала… Недавно квартиру получил на планете курортного типа. Ты же знаешь: у меня на нервной почве язва и этот как его… гайморит, по-моему… кажется. Опять же до пенсии осталось всего ничего, а от фирмы обещали списанный спец катер уступить, почти даром…

— Эх ты, пресмыкающееся!

— Да нет же, я — земноводное, ты же знаешь…

— Ну, в данном случае это все равно. Пошли! — и Одиссей гордо вскинув голову, так что она стукнулась затылком о стенку гермошлема, двинулся к выходу.

Полковник Таргитай, он же в недавнем прошлом спецагент ТГБ Геракл, он же старый друг и соратник Одиссея, но тоже очевидно уже в прошлом, посеменил следом жалобно и нудно канюча:

— Ты напрасно на меня злишься… Я что? Я — ничего. И так и останусь ничем, если начну под конец карьеры слишком много высовываться. Вспомни комиссара Фройда: на что боевой мужик был, а сейчас заведует террариумом для престарелых рептилий и приторговывает сэкономленной биомассой, из рациона вверенного ему контингента. Двадцать лет в полиции — коту под хвост! На его месте там теперь Аполлон, ну ты помнишь: «пару слов с глаза на глаз и… весь разговор». А этот, как его… Тот вообще — Себастьян ему и Марию ибн Даудом! Такое пишет!!! Бывало зайдешь к нему в гости, а он глаза от пола поднять не может — стыдно ему! А ничего — пишет. И кушает! Кушает и пишет… Потому и кушает, что пишет… Потому и пишет, что кушает… А вот еще, кстати…

— Что ты от меня хочешь? — устало спросил Одиссей, притормаживая прямо у памятника Крупному Гуманоиду с бутербродом, с надеждой глядящему в Светлое Будущее (имеется в виду, естественно, гуманоид, у бутербродов похоже нет светлого будущего). — Ты хочешь, чтобы я тебя пожалел?

— Я хочу, чтобы ты проникся ситуацией!

— Я проникся, — Одиссей искоса посмотрел на Тарика и тому показалось, что Одиссей его не увидел.

— Ну не насквозь же… — жалобно пробормотал полковник Таргитай.

— Где люди? — глухо простонал Одиссей. — Люди где?! Ищу человека!!!

— Ты бы лучше о себе подумал!

Одиссей резко повернулся к Тарику лицом, поймал его скованными руками «за грудки» и доверительно проворковал:

— Ну подумаю, ну плюну на все. Ну буду жить Как Все, что дальше?! Вот это?!!

Одиссей с еле сдерживаемой яростью подтянул Тарика к статуе Большого Гуманоида и для ясности потыкал полковника в надкушенный бутерброд.

— … и с икрой! — выдавил из себя полузадушенный Тарик.