Агент ливийского полковника - [84]

«Уходить лучше одному, – думал Паттерсон, выбираясь из служебного помещения. – Трой Смит, эта неповоротливая черепаха, может нашуметь и привлечь внимание ливийского террориста, и тогда конец обоим».

* * *

Рахманов склонился над человеком, лежавшим на полу в позе зародыша. Он был ранен в живот. Андрей мог избавить Феликса Сахарова от мучительной смерти, но его палец на спусковом крючке ослаб.

Одна из неразрешенных задач ГРУ за границей решена...

* * *

«Лампет». Голова Натана Паттерсона работала на износ, и он вспомнил название английской мины времен Второй мировой и одну интересную особенность этого мощного взрывного устройства: благодаря своей несложной конструкции, дешевизне изготовления и надежности мины подобного типа сохраняются на вооружении до сих пор[7]. Однажды кто-то из его сопровождающих показал ему на резьбовые гнезда, в которые вставляются капсюльные взрыватели замедленного действия. Однотипные ли они? Ведь на другом стенде демонстрировались именно капсюльные, содержащие ампулу с кислотой взрыватели.

Расшатать. Ему на ум пришло это зубное определение. Промежуточным детонатором основного заряда могла (вместо родной тетриловой шашки) послужить взорванная рядом мина; так взлетают на воздух арсеналы и склады с артиллерийским вооружением. Паттерсон ощутил себя в лесу, объятом пожаром. И он действительно не мог точно сказать, чего он хочет: спасти шефа или же спастись самому. Он хотел предотвратить трагедию.

Где этот чертов оперуполномоченный? Темнота – хоть глаз выколи. И она вдруг рассеялась, как будто Паттерсон воскликнул с высоты: «Да будет свет!» Он послал взгляд, переполненный желанием жить, и благодарность окнам. На соседнем историческом здании в этот миг вспыхнули разноцветные и яркие огни, пучки света по меньшей мере восьми прожекторов осветили здание и небо над ним. И этот свет, проникший сквозь стекло, рассеялся в каждом уголке музея.

«Слава тебе...»

Паттерсон взглянул под ноги. Там лежало тело старого изменника. Он был мертвее мертвого, подумал Паттерсон и понадеялся, что это его слепой выстрел оборвал жизнь тезки первого российского чекиста.

Натан увидел чьи-то ноги в стильных ботинках; именно они, стоимостью пятьсот фунтов за каждый, прояснили ситуацию: это лежит модник Шон Свитинг. Убит. Выстрелом в голову. На полу лужа крови. Это в отличие от Феликса Сахарова, кровь которого осталась у него внутри. Поразительная скупость.

Держа пистолет на изготовку, Паттерсон продвигался к выходу, прислушиваясь и отфильтровывая звуки, проникающие сюда с улицы. И сам он, как и его противник, не издавал шума. Он был уверен в том, что первым тишину нарушит Рахманов, и знал, в каком месте, – возле самого опасного стенда с диверсионными подрывными зарядами. Паттерсон усмехнулся: «Взрыв платежом красен?» Он не подразумевал массовые бомбардировки ливийских городов – только инициированные МИ-6 взрывы в поезде и на вокзале Паддингтон.

Паттерсон каждую секунду ожидал увидеть труп Гордона Рейна. А он мертв – в этом Натан не сомневался, иначе он услышал бы его.

Услышал. Вот сейчас Натан усомнился – задействован ли блокиратор сотовой связи. Он не собирался звонить, но любой входящий выдаст его с головой. И он отключил телефон.

Паттерсон отвлекся и не заметил Рахманова. Его спасла только отменная реакция. В нем сработал код, заложенный учителями госоку рю, и он дернулся в сторону, а не назад – прямолинейно. И в ответ придавил спусковой крючок своего автоматического пистолета.

Андрей стрелял на опережение, но Паттерсон в быстроте и своеобразности превзошел его ровно настолько, чтобы нахватать пуль пиджаком; и только одна оставила след на его предплечье.

Паттерсон опустошил магазин своего пистолета одним нажатием, а характерный лязг затвора со стороны Рахманова подсказал ему, что в пистолете его противника также не осталось патронов. И в этой ситуации выиграет не тот, кто первым сменит магазин, а кто не даст сделать этого другому.

По-прежнему гибкий и сильный, уверенный в себе, обладатель пятого дана по карате, агент «Сикрет сервис» атаковал противника «из-за угла», огибая стенд, за которым оказался Рахманов. Его сильный и резкий удар рукой достиг цели: Андрей, не ожидавший атаки, в одной руке державший пистолет, а в другой магазин к нему, пропустил этот мощнейший удар в грудь и отлетел на пару шагов, выпуская из рук оружие. Натан сблизился с ним ровно на такое расстояние, чтобы не получить ответный удар по голени, и, ухватившись за край стенда, опрокинул его на Рахманова.

Этот выпад оказался «нечитаемым», и тяжеленный шкаф с экспонатами обрушился на Андрея.

Натан прыгнул сверху на шкаф, не давая противнику прийти в себя. Однако Андрей, высвободив из-под стенда руку, нащупал осколок стекла и метнул его в агента. Размером с тарелку, он разрезал Паттерсону щеку и, ударившись о соседний щит, разлетелся на мелкие осколки.

Натан тронул щеку; по его руке потекла струйка крови. Он ногой ударил по руке Андрея, схватившего очередной кусок стекла, его единственное оружие, которым он в этой аховой ситуации мог воспользоваться. Выкрутив Рахманову руку, Натан с такой силой рванул его на себя, что высвободил Андрея из-под груза, давящего на него сверху. Отпустив его руку, он пустил в ход свое главное оружие – ноги. Удар по голени, и, вынося ту же ногу вверх, он попал противнику в голову. Андрей еле-еле устоял на ногах. А Натан, подпрыгнув, правой ногой провел мая-гери в грудь. В этот раз путь Рахманова по гладкому полу измерялся метрами. И в этом крылся его шанс уйти от натиска противника. Он успел подняться на ноги раньше, чем Паттерсон приблизился к нему.