Агент ливийского полковника - [61]

Был отдельной и целой личностью, а стал частью. Какая-то детская обида поселилась в нем. Детская еще и потому, что он на восемь лет был младше своей жены, а сам глава семейства провозгласил Патрика своим младшим сыном.

Восемьдесят миллионов долларов. Огромная сумма скопилась на счету Стивена Макгрегора. А он не хочет замечать очевидного: «зеленый» режим Каддафи, невиновность которого в двух, по крайней мере, терактах он отстаивал долгие годы, вскоре падет, и счет в банке на имя Макгрегора закроют. Во всяком случае, велика опасность пересмотра позиций относительно инициативной группы Макгрегора. Поскольку весь мир широко открытыми глазами смотрит, как увеличивается число жертв мирных ливийцев; счет идет уже на тысячи (а число беженцев неумолимо подбирается к миллиону), и он многократно перекрыл число жертв двух терактов, организаторами и исполнителями которых выступили спецслужбы Ливии.

80 миллионов долларов. Отдельные именитые спортсмены за свою спортивную карьеру столько не зарабатывают, а для большинства из них это и страховка, и начальный капитал для своего бизнеса или покупка пакета акций прибыльного предприятия, и еще сотни вариантов.

А Стивен Макгрегор живет на пенсию, кормится со своего огорода; в двух-трех пабах Локерби можно отведать его вина – из бутылки без этикетки. Пьют это вино мало, поскольку виноград в Шотландии отвратного качества.

Патрику Херрингу кусок в горло не лез. Он старался не смотреть на ар-Рахмана; боясь выдать себя, он бросал непродолжительные, но частые взгляды на гостью – что не осталось не замеченным для Лоры Херринг. Она под столом наступила мужу на ногу. Патрик повернул к ней голову: «Что?» Лора выразительно поиграла бровями: «Ничего».

Он снова глянул на Руби, подцепил на вилку кусочек сочной баранины, бросил в рот, разжевал, запил тяжелым и маслянистым, как нектар, вином, ощутил контраст: отличное свое мясо и противное, и тоже свое, пойло. Остальные члены семьи этого не замечали. Они о чем-то переговаривались. Даже перебрасывались шутками, вовлекая в эту застольную игру и гостью. И она легко, как показалось Патрику, приняла ее. И вот что удивительно: Патрик, которого, как из пулемета, обстреливали словами, не смог воспроизвести ни одной связной фразы. Он как будто спал при включенном телевизоре.

Руби Уоллес для него с легкой руки ар-Рахмана лично стала тем ключом, который открывал банковскую ячейку, доверху набитую деньгами. Он подумал и об остальных семьях, объединенных в общественную группу, но лишь по той причине, что не верил в единство, согласие, мир и порядок внутри этой группы. Каждого – он подчеркнул – каждого члена семьи гложет этот червь страсти к деньгам, а они морят его своей гордостью. И время от времени хором заявляют об этом. Но ведь хором не означает, что каждый из них.

Патрик мог помочь каждому, о ком только что подумал, развязав им руки, но прежде всего – себе. Он четко представил: если падет «дом Макгрегоров», развалится и весь «район». «Трест, который лопнул».

Поздно вечером, когда супруги легли спать, Лора, прежде чем погасить ночник, одарила мужа насмешливым взглядом.

– Здесь кого-то не хватает, правда?

Патрик только под утро зацепился за эту фразу, именно ее он дожидался. Как сказал этот ливиец – отличный предлог покинуть дом Макгрегоров.

– Куда собрался? – утром спросила его Лора.

– Давно не видел родителей.

Они как будто находились в сговоре.

– Мудрое решение, – ревнивая Лора словно подыграла ему. – Тебе нужно остыть.

Патрик не стал вступать в пререкания – ему они не были на руку, а вот Лоре – в самый раз. Он сел в свой «Форд», завел двигатель и вскоре выехал на дорогу, ведущую в Карлайл.

– Куда это Патрик поехал? – спросил Макгрегор у дочери.

– Окунуться в холодные воды Солуэй-Ферта[6].

Лора ошиблась, неверно истолковав поведение своего мужа. В нем она разглядела шажок к нарушению супружеской верности.

* * *

Патрик остановился у автозаправочной станции на юге Локерби и там поджидал ар-Рахмана, как они и договорились. Ему пришлось ждать больше часа и он начал терять терпение. А вот и он, слава богу, в белой фуражке, скрывающей его лысину, и сером плаще. И Патрик подумал о нем: «Это в Лондоне ар-Рахман фигура, а в Локерби он никто».

– Приютишь меня на пару ночей? – спросил Андрей.

– Нам до Карлайла доехать нужно. И где гарантии, что ты меня не убьешь?

– Вон твои гарантии. – Рахманов указал на таксофон. – Позвони Паттерсону и скажи ему следующее...

Глава 17 Тонко разыгранная комбинация

Лондон

Натан Паттерсон положил трубку телефона и кивнул Свитингу, который все еще держал в руке подключенный к этой линии связи наушник для прослушивания:

– Ну-ка, Шон, быстро, быстро прокрути запись.

Паттерсон запомнил беседу с человеком, назвавшимся Патриком, и мог повторить ее слово в слово. Он призвал остальных членов своей команды к вниманию энергичным круговым жестом руки.

«Мистер Паттерсон?»

«Да, я вас слушаю. Вы можете представиться. А можете не открывать ваше имя – как решите вы...»

Паттерсон точно знал, что звонок касается дела, которое он вел, поскольку звонок был переадресован с номера и именно на него поступали звонки соответствующего содержания.