Агент ливийского полковника - [33]

Вернувшись в свой офис, Натан Паттерсон нашел у себя на столе факс из Рочестера. Полицейский детектив, подписавшийся как Томас Браун, отправил его не мешкая спустя четверть часа после допроса Джонни Гюнтера на два адреса: Паттерсону и Биллу Арчеру, как требовала того особая инструкция, разосланная во все полицейские участки. Внимательно ознакомившись с копией протокола допроса Гюнтера, Паттерсон связался по телефону с рочестерским детективом:

– Здравствуйте! Меня зовут Натан Паттерсон. Я получил ваш факс, спасибо. Джонни Гюнтер все еще у вас в отделении?

– Да, он дрыхнет сейчас в камере.

– Доставьте его к нам на Воксхолл-кросс, 85, и чем быстрее, тем лучше.

– Да, сэр.

Паттерсон оборвал связь и задумался. То, что он собирался сделать, называлось дополнением к дополнению. К последней ориентировке на Андрея Рахманова прирастала еще одна. Он мог изменить свою внешность при помощи смываемой татуировки в виде свастики и обязательно на видном месте – предположительно на шее, использовать в качестве маскировки другие фашистские атрибуты, а также, вероятно, символику футбольной команды «Рейнджерс»; возможно, он изменит цвет волос и глаз.

«Рочестерская информация» стала еще более ценной, когда нашла подтверждение из первых, если можно так сказать, рук: это когда Паттерсон лично допросил доставленного в Лондон Джонни Гюнтера. Невероятно – этот фашистский ублюдок лично знал Андрея Рахманова! Не сталкивался с ним случайно, а поддерживал контакты на протяжении двух лет. Опытный разведчик, работавший и на МИД России, и на ГРУ Генштаба, не брезговал и такими отморозками, как Гюнтер. Собственно, такие индивиды – зачастую основное оружие экстремистов. Его явку в полицейский участок Паттерсон, поддерживая рочестерского коллегу, квалифицировал как явку с повинной, а его показания – чистосердечными. Но не все так гладко, как думает этот фашист. Ему еще только предстояло узнать, что такое настоящие проблемы.

На вопрос Джонни Гюнтера, может ли кто-нибудь принести ему пива, Паттерсон ответил утвердительно:

– Будет тебе пиво. – Сам же подумал: «А не доставить ли «фашиста» в «нижнюю цитадель» – для устрашения?»

Группировка Гюнтера насчитывала двенадцать человек (это на данный час; а так она колебалась от пяти до пятнадцати; кто-то из членов банды садился за решетку, кто-то уходил в мир иной, получив смертельную рану в драке или разбившись на дороге; нашлась пара чудаков, которая обзавелась семьей). Всех членов группировки Натан Паттерсон распорядился взять под арест. Нет, объяснил он Томасу Брауну, в Лондон везти «тупых ублюдков» не надо, туристический сезон только начинается; если они похожи на своего предводителя, пусть сидят в Рочестере.

Итак, Паттерсон узнал, каким образом может изменить внешность Рахманов. Пожалуй, в кожаном прикиде, со свастикой на шее, со стальным цветом радужной оболочки глаз его могут принять за своего и в баре типа «Голубая устрица», и в байкер-пабах.

Художник недолго трудился над новым обликом Рахманова, и когда Паттерсон положил перед собой два изображения ливийского террориста, то покачал головой: очень резкий контраст. По сути – позитив и негатив. Это и есть трудности, которые посулил абд-Аллах Хасан на допросе. Да, нелегко придется полицейским на своих постах. Им придется выискивать в многотысячной толпе одного многоликого человека.

Еще Паттерсон не мог обойти своим вниманием следующее обстоятельство: одна из камер наблюдения в Паддингтонском вокзале зафиксировала передвижения Андрея Рахманова и Руби Уоллес; они сели в поезд, следующий в Дувр, однако сошли в Рочестере, оттуда на автомобиле их доставил обратно в Лондон Джонни Гюнтер. Рахманов ведет себя дерзко, не отпуская от себя свидетеля, и рискует, как говорят в народе, свернуть себе шею на ровном месте. И чтобы этого не произошло, ему необходимо сменить методы. У него нет иного выхода, как оставить Руби Уоллес в надежном месте и получить так необходимую ему свободу действий. И тогда полицейским снова придется перестроиться с двух объектов на один, что, конечно, не облегчит им работу.

Андрей Рахманов находился в шаге от Франции, за спиной у него Англия, в которой его обложили со всех сторон. Но он не воспользовался шансом уехать и вернулся в Лондон. «Он выполнит задание», – качал головой Натан Паттерсон, которого захватил сам процесс защиты директора МИ-6, а не его жизнь. Выполнит задание, несмотря ни на что? И в очередной раз припомнил выдержку из «страшилки» абд-Аллаха Хасана: «Все действия Рахмана основаны на логике, и каждый поступок – это ступень на пути к цели, конечному результату. У него несколько заграничных паспортов, и ни один из них не вызовет сомнений у пограничников и полицейских. Он – человек-невидимка, и его могут выдать только оставленные им следы».

Рационализм и разумность.

Вот здесь что-то не срасталось, нахмурился Паттерсон, взвесив два этих качества Андрея Рахманова. Ответственный за связи с террористическими организациями, он «организовал» в том числе дешевую группировку, что называется, из подворотни. Где же здесь разумность? Ведь Джон Гюнтер сдал его полиции при первой опасности. Почему Гюнтер не сдал его в Большом Лондоне, завернув на своей машине в ближайший полицейский участок? Ответ на этот вопрос нашелся легко: Лондон – это Лондон, у него своя полиция – знаменитый Скотленд-Ярд (исключение – район Сити со своей полицией), а Гюнтер – из Рочестера, где его каждая собака знает. Он сделал признание там, где и созрел до этого непростого шага, у себя дома. Многие поступили бы так же, как он.