Агава - [74]

Паоло от нетерпения переминается с ноги на ногу. На женщин он старается не смотреть. Потом, собравшись с духом, выпаливает:

— Синьора Страмбелли, я в отчаянии, поверьте. Прошу вас, простите меня, я просто вне себя. Но если нам не удастся найти Эмануэле, я погиб, понимаете? Помогите мне, пожалуйста. Он ведь был здесь, с вами, правда?

Женщина, пытаясь сдержать слезы, утвердительно кивает:

— Был. Но ушел.

У Паоло опускаются руки. К горлу подкатывает тошнота, рот наполняется горькой слюной.

Франка продолжает успокаивать Аннабеллу и тем же заботливым тоном спрашивает:

— Ушел? Куда?

Тут вдруг дверь беззвучно открывается: перед ними Эмануэле Инчерти. Его глаза радостно блестят, в руках у него папка.

— А вот и я, — говорит он.

— Сукин сын! — подлетает к нему Паоло. Он готов наброситься на него с кулаками.

Но Аннабелла, опередив Паоло, бросается в объятия к возлюбленному.

— Наконец-то, наконец-то! кричит она и, оглянувшись на Паоло и Франку, добавляет: — Что им нужно? Почему они здесь?

Журналист весь дрожит, лицо его искажает гримаса ярости.

— Ну-ка, скажи ей, почему я здесь. Скажи, скажи!

Капитан удивленно вскидывает брови.

— Какая муха тебя укусила? Разве тебя еще не нашли твои, из редакции? — И, указывая на телефон, добавляет: — Давай звони.

Паоло ошарашен. Инчерти поглядывает на него иронически. В трубке громыхает голос Бьонди:

— Алесси! Сто чертей тебе в печень! Мы его разыскиваем, а он как сквозь землю провалился! Где ты там? Приходи немедленно!

— Да что случилось?

— Он еще спрашивает, что случилось! Ладно, прошу прощения, я не должен был сомневаться, надо было тебе верить. Каюсь. Ну, а теперь приходи. Генерал Фаис ни с кем кроме тебя разговаривать не желает. Давай бегом. Нет, погоди, я дам тебе адрес клиники, Двигай прямо туда.

Паоло, словно во сне, записывает адрес и кладет трубку. Он не осмеливается поднять глаза на Инчерти, но представляет себе его ухмыляющееся лицо.

— Я должен взять у него интервью, — говорит он и, подойдя к капитану, протягивает ему руку. — Спасибо.

— За что же? Это я должен тебя благодарить. — Вид у Инчерти снисходительный, как у человека, который уверен, что последнее слово все равно останется за ним.

17

Проккьо в выжидательной позе стоит перед столом генерального директора. Пальцы его рук, заложенных за спину, нервно переплетены. Он вспотел и переминается с ноги на ногу, чтобы не так была заметна дрожь в коленках. У генерального директора абсолютно лысая голова, большой нос и близорукие глаза за толстыми линзами очков. Не обращая внимания на Проккьо, он, нахмурив лоб, читает какие-то совершенно ненужные бумажки. Еще несколько дней назад этот Проккьо от имени инженера Данелли отдавал ему распоряжения. Генеральный директор не знает, что именно произошло за несколько последних часов, но все равно злорадствует.

— А, это вы, Проккьо, — говорит он, как бы невзначай подняв глаза. — Сию минуту займусь вами.

Он неторопливо складывает бумажки и надевает колпачок на золотой «Паркер», даже не предложив Проккьо сесть. А тот продолжает переминаться с ноги на ногу, отчего вся его фигура качается, как маятник. Его подслеповатые глазки помутнели: уже две ночи он не может уснуть.

Наконец генеральный директор поднимает лицо и, сурово взглянув на Проккьо, говорит в микрофон секретарше:

— Синьорина, принесите-ка мне дело, которое я просил подготовить.

Секретарша кладет на стол пухлую папку и тут же выходит, бесшумно затворив дверь.

Генеральный директор начинает просматривать документы.

— Так… поглядим… Вы сколько лет работаете у нас? — И сам же отвечает: — Три года. И скольких людей за эти три года вы… сопровождали по поручению нашей компании?

Проккьо прочищает горло. Он ждал совсем не этого и не понимает, к чему клонит генеральный директор.

— И все эти три года вы использовали наше доверие самым недостойным образом. — Интонация генерального директора в конце фразы повышается, во взгляде сквозит презрение.

Проккьо очень хочется сесть, но он не осмеливается. Он пробует что-то робко возразить, да только горло совсем пересохло. В нем проснулись все его подсознательные комплексы — неуверенность в себе, робоость подчиненного. Но генеральный директор еще не закончил.

— Вы вели себя, как мелкий воришка. — Он хлопает рукой по бумагам так, что они разлетаются. — И главное, зачем? Ради жалкой горсти монет! — В глазах у него светится злобная радость человека, долго дожидавшегося своего часа. — И мы бы до сих пор ничего не заметили, если бы не сигнал одного из наших гостей, которого вы сопровождали в поездке, организованной нашей фирмой. Я велел проверить все ваши расходы и переговорил кое с кем по телефону. Этого оказалось достаточно.

Лицо Проккьо становится совсем серым, ему не хватает воздуха. Какая-то мелочь, несколько недорогих подарков матери, пара сувенирчиков… неужели все это может обернуться для него такой катастрофой? Он тупо пытается что-то сказать в свое оправдание:

— Но ведь все же… все… Проккьо имеет в виду, что все, кто ездит в командировки, как правило, кое-что позволяют себе за счет представительских, и никогда этому не придавали значения.