Агава - [72]

16

От министра обороны через агентство печати поступили краткое уточнение. Вскоре после этого военный курьер на мотоцикле доставил запечатанный пакет директору газеты. В редакции, где до сих пор Паоло Алесси из соображений престижа, хотя и не без опаски, поддерживали, поднялась целая буря. Бьонди ходит мрачный, ни с кем не разговаривает. Директору то и дело звонят из руководства партии: он всех успокаивает, напирая на порядочность журналиста, и обещает, что вскорости газета представит все необходимые доказательства. Но сам готов удариться в панику.

Коллега из отдела полицейской хроники с притворным сочувствием передал Паоло, что его уже разыскивает прокурори в любой момент можно ждать визита карабинеров.

Алесси поначалу старался держаться уверенно, но этим только усугубил положение. Вдруг оказалось, что все против него: все комментируют происходящее, даже не считая нужным понизить голос: «Этот Алесси слишком много о себе воображает. Сегодня газету на голом авантюризме не сделаешь. Да у него просто мания величия, разве ты не заметил?»

Паоло никак не может найти Эмануэле Инчерти, с горечью и обидой начинает понимать, что его просто обманули. Только зачем это понадобилось? В голову лезут какие-то детские страхи и фантазии — плохой признак, когда человек в подавленном состоянии; в его воображений плывут газетные строчки: «Месть из ревности; офицер мстит журналисту за то, что он отбил у него девушку… О подробностях жестокой шутки читайте ниже…»

После очередного звонка нервы Паоло не выдерживают. Он встает и надевает пиджак.

— Сам идешь? — в голосе Бьонди надежда.

Паоло не говорит ни да ни нет — пусть думает, что хочет. Нельзя ждать, когда его возьмут карабинеры. Мысль, что его могут арестовать и увезти, как преступника, на глазах у злорадно ухмыляющихся коллег, просто невыносима.

Ноги сами приносят его к дому Франки.

— Как дела? — спрашивает он, даже не пытаясь разыграть непринужденность. Удивленная Франка в халате, со сдвинутыми на лоб очками в роговой оправе так и застыла на пороге с раскрытой книгой в руках.

— Может, все же пригласишь войти?

Маленький фенек узнал Паоло — по крайней мере, так ему кажется — и радостно вертится у его ног. Паоло берет его на руки и позволяет лизнуть себя в лицо:

— Я не знал, что ты носишь очки.

— Только когда читаю. — Быстрым движением сняв их, она говорит: — Я думала, ты никогда больше не придешь.

— В первый момент я был готов задушить тебя. Правда, у Эмануэле для этого еще больше оснований.

Злость в обиду Паоло как рукой сняло. Франка упрямо мотает головой.

— Я должна была это сделать, — говорит она. — Теперь следствие по делу об убийстве отца возобновили. А промолчи я тогда, ничего бы не было.

— Но могла хоть предупредить…

— Ты бы стал отговаривать. И не исключено, что тебе бы это удалось. — Дедушка избегает смотреть ему в глаза. — Впрочем, Эмануэле сказал, что понимает меня…

— Ты видела Эмануэле? Когда? Где? Франка растерянно смотрит на Паоло.

— Он был здесь совсем недавно, ушел вместе с Аннабеллой.

— С Аниабеллой? С женой Страмбелли?

— Да. Но почему тебя это так беспокоит?

— Черт бы его побрал!

Франка ничего не понимает. Поскольку Паоло стоит молча с каким-то отсутствующим видом, она считает нужным добавить:

— Ты не знаешь, что наш капитан крутит любовь с красавицей генеральшей? Аннабелла и познакомила меня с ним: она бегает на свидания к капитану под предлогом наших встреч…

У Паоло такой ошеломленный вид, что Франке становится не по себе.

— Да что происходит, в конце концов? Уж не оскорбляет ли эта новость твое целомудрие? А может, ты беспокоишься о целомудрии синьоры Аянабёллы?

— Эмануэле провел меня, как мальчишку! Неслыханная подлость! Решил моими руками затянуть петлю на шее ее рогатого супруга… — Паоло хочет засмеяться, но голова у него словцо в тисках зажата, от боли даже в глазах темнеет. Что он теперь скажет Бьонди? Вот вляпался, так вляпался.

Девушка склоняется над Паоло, прикладывает прохладную руку к его горячему лбу.

— Ты болен. Расслабься, чем я могу тебе помочь?

Рука Франки приносит облегчение, жгучая тревога утихает — она здесь, со мной, думает Паоло, сейчас для него нет ничего важнее на свете. Обхватив ее плечи рукой, он спрашивает:

— Как ты думаешь, чем заняться такому, как я, если вдруг предложат бросить журналистику?

Полагая, что Паоло шутит, Франка отвечает ему в тон:

— А что ты еще умеешь делать?

— Ничего, а значит — все! Послушай, а почему бы тебе не совершить вместе со мной кругосветное путешествие на парусной лодке? Чтобы на ней были только ты да я?

Девушка сбрасывает его руку со своих плеч.

— Довольно шуток! — обрывает она, но ее взгляд становится задумчивым.

— Я не шучу. Выходное пособие у меня должно быть приличным, — убеждает он себя и ее, словно все дело в этом. Потом Паоло сбивчиво рассказывает ей о катастрофе в Калабрии, о генерале, о двух вертолетах и звонке Эмануэле, о трудностях, с какими удалось опубликовать материал, а теперь еще и капитан исчез.

— Мало того что мне придется отсидеть в тюрьме, — при одном упоминании моего имени люди будут умирать от смеха, — говорит Паоло, закуривая сигарету.