Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи - [119]

Шрифт
Интервал

Рассказывая о последних этапах своей карьеры, я должен сказать пару слов о чести, оказанной мне как старейшине — я имею в виду моё назначение попечителем Британского музея, с ранних лет бывшего для меня местом умственного и духовного развития. В первой главе я уже упоминал, как много значил он для меня в мои юные годы.

В течение многих лет я поддерживал теснейшую связь с Отделом египетских и ассирийских древностей, позже переименованным в Отдел древностей Западной Азии. Первое, что я помню об этом отделе — как меня представляют его руководителю, доктору Г. Р. Холлу. Доктор Холл как раз занимался переоборудованием галереи. На нём был синий костюм, такой старый и лоснящийся, что в нём можно было увидеть собственное отражение, и местами покрытый штукатуркой. Последователи Холла выглядели более традиционно. Первым был доктор, а впоследствии профессор Сидни Смит, о котором я уже рассказывал. Он был настоящим кладезем премудрости и всегда заставлял собеседника если не согласиться, то по крайней мере задуматься. Свои стимулирующие методы он применял ко всем вокруг и любил проверять на прочность людей, приходивших на собеседование. Оказавшись лицом к лицу с новичком, он словно спрашивал себя: «Как бы мне посильнее задеть этого человека?» Если неразумная жертва попадалась в ловушку и приходила в возмущение, ей тут же приходил конец. Если же человек сносил грубое обращение без трепета, Сидни Смит начинал с ним считаться. Как часто я хранил осторожное молчание в ответ на откровенно оскорбительные замечания, чтобы потом обнаружить готовность Сидни изменить мнение перед лицом доказательств: здравым смыслом он был наделён в той же мере, что и оригинальным мышлением. Правда, он считал, что, кто не прав с точки зрения рассудка, тот не прав с точки зрения морали. Эта точка зрения делала его не самым приятным коллегой, но весьма эффективным учителем. Сидни уважали за глубокие знания, хотя порой они и оказывались ошибочными, а его глава об ассирийцах в «Кембриджской истории древнего мира» была, на мой взгляд, написана мастерски, и читал я её с большим удовольствием. Он превосходно разбирался в древних календарях, и его поправки к хронологии Месопотамии, в особенности те, что затрагивали дату свержения вавилонской династии, получили широкое признание. Данная работа свидетельствует об оригинальном мышлении Сидни и о его способности анализировать крупные объёмы данных. Этот в высшей степени трудолюбивый, во многом гениальный человек оставил след в истории своего отдела Британского музея. Со скромными госслужащими он всегда вёл себя с добротой и предупредительностью. В Багдаде, где он проработал два года на должности директора по древностям, он пользовался всеобщей любовью и восхищением. Мэри Смит, его супруга, талантливая художница, написала темперой исторический вид главной улицы Багдада, Новой улицы (теперь она называется Рашид-стрит). Картина изображает улицу в 1927 году, когда автомобили ещё не пришли на смену кебам.

Другим коллегой по Британскому музею, с которым меня связывали тесные отношения на протяжении сорока пяти лет, был С. Дж. Гэдд. Гэдд умер в 1969 году, предварительно сменив Сидни Смита сначала на посту руководителя отдела, а затем на должности профессора в Школе востоковедения и африканистики. Я написал на его смерть длинный некролог для «Вестника Британской академии». Здесь я хотел бы рассказать, как много значила для меня эта утрата. В его лице я потерял и учёного друга, всегда готового поделиться знанием, и эксцентричного коллегу, и замечательного товарища. Он обладал остроумием и тем, что французы называют l’esprit fin [102]. Он был непревзойдённым специалистом по древней Западной Азии. Конечно, у этого чрезвычайно учёного человека были свои слабые места. В частности, он никак не мог понять, что результаты раскопок нельзя списать на везение, что работа хорошего археолога всегда принесёт плоды, куда бы он ни направился, а плохой не окупит потраченные деньги. Удача всегда приходит к тому, кто её заслуживает, кто готов обеими руками ухватиться за представившуюся возможность. Гэдд, человек добрый, но склонный к язвительности, был слаб характером, но имел способности к управлению. Необходимость принять решение причиняла ему острые страдания. Ипохондрик по натуре, он инстинктивно тянулся к экстравертам и с удовольствием ходил под парусом в компании энергичного Кэмпбелла Томпсона, которого считал фантастическим героем, подобным Гильгамешу. В Нимруде его любили все товарищи по экспедиции, а в особенности наш саркастический молодой архитектор Джон Рид, который ловил каждое его слово в ожидании остроты. Гэдд сделал себе имя единым росчерком пера, опубликовав в 1923 году в возрасте тридцати лет монографию, в которой рассматривалась клинописная табличка, хранившаяся в Британском музее. Монография называлась «Падение Ниневии», и «Панч»[103] встретил её появление следующим стихотворением:

Сказали нам — в шестьсот шестом
Пал нечестивый град;
И вот те на: уже о нем
Другое говорят.
В шестьсот двенадцатом теперь!
Поди попробуй им поверь!

Рекомендуем почитать
Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.