Агата и археолог. Мемуары мужа Агаты Кристи - [111]

Старшие члены Службы древностей Ирака, работавшие под началом доктора Наджи Эль-Азиля, отличались исполнительностью и всегда были готовы пойти нам навстречу. Мы с большой любовью и уважением относились к Тахе Бакиру, эпиграфисту и очень достойному человеку, сменившему позже Наджи на посту. Его коллега Фуад Сафар, ставший впоследствии генеральным инспектором Службы древностей, был разносторонне одарённым человеком, талантливым лингвистом и известным археологом, занимавшимся раскопками Эриду. На долю Тахе Бакиру и Фуаду Сафару выпала нелёгкая задача — распределять археологические находки. Они консультировали директора со всей компетентностью, честностью и проницательностью.

Фарадж Басмачи, честнейший человек, сначала проявлял по отношению к нам некоторую ксенофобию, но вскоре сменил гнев на милость. Он был дружелюбен и не возражал, когда его водили за нос, но не отличался щедростью по отношению к археологам. После прекрасного сезона 1952 года мы проводили его в Багдад вместе с Моной Лизой из слоновой кости, также известной как «леди из колодца». Оплакивая потерю, мы украсили шляпную картонку, в которую она была упакована, чёрной лентой в знак траура.

С не меньшим удовольствием мы вспоминаем и другого нашего коллегу из Ирака, Саййида Иззет Дина эс Сандука, мистера Ящика, как он себя называл. Он мог в мгновение ока зарисовать любую находку, и набросок годился если не для финального отчёта, то для первого описания точно. Мы все прониклись симпатией к этому чудесному человеку. Ему очень повезло: у него поблизости, в Мосуле, жила кузина, и он то и дело гостил там по несколько дней. Как-то раз Иззет Дин попросил меня провести в дом его кузины электрическое освещение. В тех местах это была большая редкость, практически недостижимая роскошь. «Если вы захотите, у вас обязательно получится», — сказал он. Что же делать, я написал письмо одному британскому инженеру, жившему в Мосуле, известному мизантропу. «Мой друг, — писал я, — думает, что я обладаю властью над электричеством. Я сказал ему, что это не так, но, как настоящий друг, решил всё же написать Вам». Не прошло двух недель, как дом кузины Иззет Дина был полностью освещён. Бог сказал: да будет свет. И стал свет.

Ещё одним нашим добрым другом был представитель Службы древностей Ирака Тарик эль-Мадхлум. Подозреваю, что он ненавидел всех иностранцев, видя в них эксплуататоров своей страны, и негодовал, что они пытаются развивать Ирак силой. Полагаю, у него остались горькие воспоминания от службы в иракской армии. Этот талантливый человек и одарённый богатым воображением художник стал настоящим кладом для нашей экспедиции. Он любил Агату за её доброе сердце, она любила его за надёжность и сильный характер. Отработав положенный срок в Нимруде, Тарик эль-Мадхлум приехал в Лондонский университет и по прошествии четырёх или пяти лет усердной работы получил докторскую степень, а также опубликовал бесценный труд по хронологии развития ассирийских барельефов, проиллюстрированный его собственными чёткими набросками. Впоследствии он возглавил важные раскопки в Ниневии, в шумерском городище Телль эль-Вилая и в других местах. У него большой опыт реставрации и поддержания памятников. Агата написала об этом удивительном человеке так:

Сел наш Тарик в уголок,

Составляет каталог.

Но фантазии полёт

Рисовать опять зовёт.

И каков же результат?

Вон — две дамочки глядят,

В рамке на стене вися,

Как художник собрался

И за опись принялся.

Я уже неоднократно упоминал о наших рабочих, об этой весёлой и бесшабашной толпе, всегда готовой к ссорам и примирению. Они любили устраивать драмы и умели смеяться над собой. Чтобы с ними справиться, требовалось быть справедливым, твёрдым и пылким, понимать человеческую натуру. Руководитель должен уметь быстро принимать решения: промедление ведёт к провалу. Сливками нашей команды были опытные рабочие шеркати из деревни, расположенной через реку от Ашшура. Они работали качественно и с душой. Наших бригадиров звали Абд эль-Халаф эль-Анкуд — мудрый, мягкий, вежливый человек — и Мохд Халаф эль-Мусла, его противоположность. Мохд Халаф эль-Мусла был пылким и совестливым, но манеры его оставляли желать лучшего. Он прямо-таки излучал энергию, и порой его действия шли вразрез со здравым смыслом. Бригадиры приглядывали за рабочими, которые вскапывали землю и нежно перебирали непокорную грязь, поддающуюся их умелым рукам. Некоторые из рабочих занимались раскопками уже в третьем поколении: их деды копали с немецкой экспедицией в Ашшуре. Будет грустно, если когда-нибудь их традиционные занятия перестанут передаваться от отца к сыну. С ростом индустриализации подобный ручной труд может вообще исчезнуть.

Никак нельзя забыть об услугах, которые нам оказывала полиция Ирака. Как правило, наш лагерь сторожили два охранника, присланные из Мосула — представители закона и порядка. Они всегда были готовы прийти нам на помощь, но не все отличались благоразумием. Однажды полицейский-курд заметил, что какой-то преступник, объявленный в розыск по обвинению в ограблении, невозмутимо трудится на раскопе, и попытался его арестовать. Преследуемый, однако, оказался быстрее, чем представитель закона, и пустился наутёк. Полицейский дождался, пока рабочий выбежит на равнину у подножия холма: он пытался добежать от Нимруда до деревни Наэфа. Не желая упускать добычу, курд выстрелил вслед из винтовки и ранил беглеца в ногу. Рабочий, однако, продолжал путь ползком. Его окружила разъярённая толпа защитников из родной деревни. Полицейскому, попытавшемуся догнать жертву, пришлось спасаться бегством, и если бы не мы, его бы непременно линчевали. Он добрался до Мосула невредимым, но боюсь, вряд ли вынес из происшествия какой-либо урок.