Агасфер. Чужое лицо - [38]

– Очень, очень приятно! – Даттан приложился к нехотя поданной Настей ручке. – Недоразумение будем считать исчерпанным, господа! У нас действительно существует ограничение насчет женского пола, но оно касается главным образом местных дам определенного сорта. Видите ли, у нас только в головном предприятии работает не менее сотни молодых приказчиков и специалистов, выписанных из Германии и Прибалтики. И все они безумно скучают по дамскому обществу – настолько, что одно время начали приглашать в клуб местных красоток, в том числе и ссыльных с Сахалина.

Непрерывно болтая, Даттан открыл дверцу экипажа и подал руку госпоже Берг.

– Вы обиделись? О-о, не стоит обижаться на туповатого швейцара, слишком буквально понимающего распоряжения начальства! Пшел прочь, дурень! – прикрикнул он на швейцара. – И больше не попадайся на глаза этой даме – во всяком случае, сегодня! Анастасия Васильевна, я вас умоляю, окажите нам честь!

Настенька, все еще хмуря брови, незаметно поглядела на Агасфера, и тот столь же незаметно кивнул: прости, мол! Пожав плечами, она подала руку Даттану и, почти не прикоснувшись к ней, легко спрыгнула на землю.

Минут через сорок, благодаря дружелюбной болтовне Даттана и восхищенным взглядам мужчин, заполнивших обеденные залы клуба, обстановка полностью разрядилась, и Агасфер начал понемногу ориентироваться в ней.

Несмотря на то что истинными хозяевами «Немецкого клуба» были партнеры крупнейшей местной фирмы Кунст и Албертс, двери сего заведения были широко раскрыты для всех желающих. Берга представили пяти или шести коммерсантам-иностранцам и отечественным купчинам, трем сухопарым датчанам, владельцам кабельной телеграфной линии, уходящей в районе Владивостока под воду и соединяющей Европу с японскими городами Кобе и Нагасаки. Среди его новых знакомых оказались несколько чиновников из городской думы, моряки (в чинах не ниже капитана 2-го ранга) и даже председатель окружного суда титулярный советник Черепанов, к которому Агасфер собирался идти на следующий день. Черепанов, ввиду чрезвычайной занятости, в клубе не задержался: выпил рюмку водки, закусил осетринкой и был таков.

Поймав задумчивый взгляд Агасфера, устремленный вслед председателю окружного суда, Даттан словно прочел его мысли:

– Если хотите нанести Николаю Петровичу визит, то настоятельно рекомендую сделать это не позднее семи часов. Да-да, господин барон, я не ошибся, – рассмеялся собеседник. – Не позднее семи часов утра! Целыми днями он занят в заседаниях суда, а заканчивает свой рабочий день настолько поздно, что вряд ли будет способен адекватно реагировать на то, что вы имеете ему сообщить или спросить…

Агасфер поинтересовался относительно старших партнеров фирмы: будет ли он иметь удовольствие видеть их здесь?

– Вряд ли, – покачал головой собеседник. – Мои партнеры тоже чрезвычайно занятые люди, чтобы тратить время на светские развлечения. Если у вас, господин фон Берг, есть дело к кому-либо из них, я без затруднений договорюсь с любым из Густавов – да-да, оба мои партнеры носят одно имя – об аудиенции для вас!

– А вы, Адольф Васильевич, стало быть, не столь занятой человек, и достаточно легкомысленны для того, чтобы ходить по клубам? – не замедлила поддеть нового знакомого Настенька.

Даттан рассмеялся:

– А язычок-то у вас словно бритва, Анастасия Васильевна! Уели, насмерть уели! Хотя, если признаться, иной раз мне жаль времени, потраченного здесь. Однако ничего не поделаешь: в серьезной фирме должны быть не только мозги, но также глаза и уши!

– Стало быть, вы – «глаза и уши» фирмы? – с невинным видом спросила Настенька.

– Мозги, глаза и уши, – серьезно поправил ее Даттан.

– А что больше насторожило вас вчера при моем появлении, господин Даттан? Глаза, уши или мозги? – спросил Агасфер.

Даттан внимательно поглядел на собеседника, на мгновение отвлекся, отдавая распоряжение метрдотелю, и откинулся на спинку кресла.

– Глаза и мозги, – без обиняков заявил он.

– И какой же вы сделали вывод? – с усмешкой, но внутренне напрягшись, поинтересовался Агасфер.

– Честно? Вы не похожи на чиновника тюремного ведомства! – заявил Даттан. – Сегодня еще, слава богу, локоны со лба убрали, а вчера, я так полагаю, явились сюда прямо от местного цирюльника?

– Не без этого, – согласился Агасфер. – Но вы ошибаетесь, господин Даттан, представляя себе тюремных чиновников в виде крокодилов или волосатых безмозглых павианов! Мы разные бываем, уверяю вас!

– Значит, меня пора гнать из «глаз и ушей», – стоял на своем Даттан. – Либо у вас есть какая-то жутко интересная тайна, которая заставляет вас маскироваться!

– Вам столь интересны чужие тайны? – Агасфер поиграл вилками на белоснежной скатерти, выстроил из них квадрат. – Что ж, извольте! Но предупреждаю, моя тайна может оказаться не столь интересной, как вам представляется, господин Даттан!

– Все что угодно за чужие тайны! – шутливо-патетически прижал руки к груди немец.

– В далеком прошлом я офицер, господин Даттан. Гвардейский офицер. И в том же далеком прошлом, в молодости, совершил одно… одно безумство, вполне объяснимое тогда, но которое не всем будет понятно сегодня. В общем, из гвардии меня – фьють! – Агасфер изобразил здоровой рукой улетающую птицу. – Естественно, я был обижен, не понят и покинул Петербург, где передо мной закрылись двери многих домов, еще вчера гостеприимно распахнутые перед гвардейским офицером. Свою обиду я переживал в поместье своих родителей, которые, надо признаться, совсем не были рады моему возвращению. Особенно отец, оскорбленный моей «позорной отставкой» – он вовсе перестал говорить и общаться со мной. К тому же я не мог рассказать родителям всей правды о случившемся, будучи связан словом чести…