Агарта - [26]

Никита осторожно открыл дверь и быстро осмотрел помещение. Все же дверь тихонько скрипнула, на звук обернулся солдат, подкладывающий дрова в буржуйку. Никита мгновенно усыпил всех. Почувствовав отток сил, он присел возле печи, восстанавливая энергию. В дзоте находилось четыре человека. Отдохнув, втащил часового в дзот и быстро всех обыскал. У пожилого сержанта нашел листок с картой минных ловушек. Обойдя ловушки, посигналил фонариком, и уже через пятнадцать минут группа отогревалась в дзоте. Допрос командира отделения не занял много времени. Выяснилось, что до утра их не хватятся. Лишь в полдень придет боец с горячим питанием.

Посоветовавшись с Силантьевым, Никита послал бойца за разведчиками. Остальные стали снимать одежду с пленных. Было очень холодно, а окруженцы умирали от обморожения, из-за отсутствия теплой одежды. Финнам была привычна такая погода, и, что более важно, они были соответствующим образом одеты. Одежду они носили слоями. «Принцип луковицы»: теплое белье, свитер, брюки и теплая куртка, а поверх всего этого маскировка из белых простыней. Эти накидки и капюшоны лыжных патрулей делали их похожими на форму американского ку-клукс-клана.

Любой из предметов одежды можно было в случае необходимости легко снять. В экипировке финнов имелось множество самых разнообразных вязаных вещей. Вещи эти были с любовью связаны пожилыми дамами, домохозяйками, молодыми девушками – всеми, кто умел держать в руках спицы. Вязались нагрудники, подшлемники, шарфы, перчатки и носки, подчас не очень элегантные, зато очень теплые и удобные…

Вскоре подошли разведчики во главе с лейтенантом, которого, как и Никиту, досрочно выпустили из пехотного училища. Пограничники, аккуратно упаковав теплые вещи, отправились дальше. Прошли десять километров, замирая от каждого звука, но никого не встретив. По карте через шесть км должны были выйти к своим. Поэтому удвоили осторожность. Никита опять просканировал местность и обнаружил большой палаточный лагерь, который его группа обошла по дуге, и вскоре услышали звуки пулеметной стрельбы.

Силантьев, незаметно подобравшись к пулеметчику, ударил его прикладом в затылок. Вскоре группа, обогнув мины, которые Никита почувствовал с расстояния трех метров, вышла в расположение дивизии.

Никиту привели к усталому и какому-то равнодушному командиру дивизии Кондрашову, которому он передал пакет из штаба армии. Прочитав его, Кондрашов вызвал дивизионного радиста. Молодой сержант в круглых очках очень обрадовался новым батареям.

– Когда думаете возвращаться? – спросил Кондрашов.

– Сегодня вечером. У нас с собой пять комплектов теплой одежды и немного лекарств.

– Хорошо. Отдайте их в медсанбат, – приказал Кондрашов. – Перед уходом зайдите в штаб. Я передам вам пакет для командующего армией.

Начальник медицинской службы дивизии, с петлицами подполковника, вышел из операционной в окровавленном халате.

– Лейтенант Белов. Вам посылка с лекарствами, товарищ подполковник. – Глаза подполковника загорелись.

– Что там? – с надеждой спросил врач.

– Не знаю, товарищ подполковник, – пожал плечами Никита.

– Маша, прими! – приказал врач медсестре. – А вас, молодой человек, прошу следовать за мной.

…– А позавчера, 16 января, стало для нашей дивизии одним из самых страшных дней. Мороз – сорок градусов, а ночью доходило до пятидесяти градусов. Многие часовые отморозили руки и ноги. Медсанбат переполнен. А вторая беда – бесконечный артобстрел весь день. Впервые прилетели финские бомбардировщики и произвели прицельную бомбардировку гарнизона. Да вы пейте, лейтенант…

Никита отхлебнул чая без сахара. Кипяток с хвоей лучше, чем ничего, когда нет заварки.

– Во время обеда объявили, что столовая закрывается. Слишком велик риск передвижения людей по гарнизону, к тому же нет мяса, хлеба, все остальное подлежит тщательному учету и выдается сухим пайком в подразделения. Лошадей уже всех съели – некоторых зарезали, другие околели сами по себе. Ни овса, ни сена в запасе нет.

Никита вздохнул. Ему тоже все это не нравилось, а как изменить ситуацию, он не знал.

– Но все же гарнизон яростно сопротивляется и сдаваться не собирается. Скажите, товарищ лейтенант, возможно провести раненых? Ведь вы же как-то прошли? – затаив дыхание, с надеждой спросила капитан Балуева – опытный хирург-травматолог, севшая слева от Белова.

– Прошли тренированные пограничники, – задумался Никита. – Хотя. Сани освободились. Думаю, одного раненого мы можем захватить.

– Спасибо, товарищ лейтенант, – услышал он и отключился.

* * *

Утром Никиту разбудил шум боя. Быстро приведя себя в порядок, пошел выяснять, что происходит. Вскоре увидел группу в танкистских шлемах. Они несли на носилках своих товарищей в госпиталь. Никита разговорился со старшим лейтенантом Лемешевым, раненным в руку. Оказалось, что это прорвался из Северного Леметти небольшой отряд танкистов из 34-й легкотанковой бригады. Их там тоже окружили.

– Артиллерия первым делом уничтожила бензовозы и обездвижила танки. Сами машины старались не уничтожать, а только повредить, танки финнам самим нужны, и они старались их захватить, – рассказывал танкист. – Когда положение стало совсем безнадежным, было принято решение прорываться к своим, в Южное Леметти. Мы уничтожили оставшиеся танки, взорвали и сожгли около пятидесяти машин.