Агарта - [24]

– Я там минометчиков привел. Покажи им все и приставь человека к корректировщику, – приказал Никита, пересчитывая оставшиеся патроны. Двести штук. Нормально.

– А вы? – спросил Силантьев.

– А я пойду на ночную охоту, – ответил Никита.

Тунгус недобро ухмыльнулся.

* * *

Никита удобно устроился в овраге и слился с духом Воды. Каждый раз этот навык срабатывал все легче. Картина выходила не очень радостная. Отряд Белова основательно обкладывали. Финская рота, одетая в белые маскхалаты, полностью сливались с ландшафтом. Никита составил план действий, с учетом того, что сил у него оставалось мало. Последние два дня потребовали много энергии, а зимой, в сильный холод, она восстанавливалась медленно.

Скрывшись от наблюдения глазастых пограничников, Никита сделал длинный прыжок в сторону командного пункта финнов. Возле командира роты находилось три человека. Подобравшись к ним на расстояние десять метров, усыпил всех гипнозом. Его способность работала только на таком расстоянии. Затем разбудил командира роты и допросил его. Тот выложил, что ожидает пушку «Бофорс». Утром будет атака на все острова. Из города Сортавала идет резервный полк.

Затем началось «избиение младенцев». Телепортация и ночное зрение – это сильное преимущество в ночном бою. Сорок минут – и угроза нападения временно устранена. В этот момент у Никиты некстати заговорила совесть. Было неприятно лишать жизни парней, которые защищают свою страну. Успокаивал себя тем, что финская армия неминуемо примет активное участие в блокаде Ленинграда.

Во время боя Никита потратил много сил, в том числе и моральных. Чтобы немного восстановиться, он залез в трофейную палатку и попытался отдохнуть. Внезапно перед глазами замелькала отметка Камилы. Она была совсем рядом, в районе Сортавалы. Мелькнула даже мысль тотчас отправиться к ней. Вот только сил совсем не осталось.

«Жди! Скоро буду!» – мысленно отправил ей он короткий посыл. После чего провалился в сон на два часа.

Пробуждение пришло резко. Кольнуло ощущение опасности. Никита быстро осмотрелся и увидел грузовую машину, к которой была прицеплена пушка. Она медленно двигалась по занесенной снегом дороге. Совершив два прыжка, Никита вышел на дорогу и поднял руку, преграждая машине путь. Когда она остановилась, Никита подошел к кабине и усыпил водителя. Его ноги подкосились, и он рухнул на дорогу. Ментальное тело полностью истощилось. Сильно хотелось спать.

С трудом связав пленного ремнями, он сел за руль и поехал к острову. Остановил машину за сто метров перед островом и стал сигналить фонариком. Простейшие сигналы знали все пограничники. Вскоре подошел Силантьев с водителем, который отвез машину в укромное место за островом. Когда отсоединили орудие и выгрузили из кузова снаряды, Никита сказал водителю:

– Андронов, отвезешь пленных и передашь мое сообщение Ракутину, Храброву или кому-нибудь из штаба. Пусть пришлют помощь и артиллеристов, – после чего пошел в трофейную палатку, где и уснул до утра.

– Товарищ лейтенант. Наши! – разбудил его в шесть утра Силантьев. Никита вышел из палатки, сонно потирая глаза. Силантьев привел его к месту, где ночью расположили пушку. Рядом с ней стояло два командира.

– «Бофорс». Калибр 37 мм, товарищ капитан, – сказал командир с планшетом на боку.

«Новичок», – подумал Никита.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – представился он второму.

– Капитан Большаков. Мой батальон меняет вас. А вы срочно направляйтесь в распоряжение комбрига Ракутина, – рыкающим голосом распорядился капитан.

– Старший лейтенант Томилин, – представился артиллерист. – Как вы умудрились захватить пушку?

– В засаду их заманили. Силантьев, сворачиваемся, – обернулся Никита к своему сержанту.

– Лихие вы парни, пограничники, – сказал капитан.

– Удачи! Нелегко вам придется! – попрощался Никита со сменщиками.

– А где сейчас легко? – пробурчал капитан.

Через три часа отряд Белова прибыл к штабу армии. После того как Никита привел себя в порядок и быстро поел, его отвели в штабную избу. В комнате, кроме Ракутина, находился Храбров и какой-то незнакомый майор.

– Поздравляю, лейтенант! За беспрепятственное прохождение конвоя и захват пушки тебя представили к медали «За отвагу», – сказал Ракутин Никите.

– Служу трудовому народу! – выпрямился он.

– Майор Петров из штаба армии введет в обстановку и получишь новое задание. Бери чай и располагайся возле карты, – приказал комбриг.

Дежурный принес хорошо заваренный чай в мельхиоровом подстаканнике.

– Война для 18-й стрелковой дивизии началась 30 ноября 1939 года в 8 часов утра. К 19 декабря дивизия продвинулась на сорок километров в западном направлении и овладела Южным Леметти. Первые бои велись за села Уома и Лаваярви, – водил указкой по карте майор Петров. – Бойцы столкнулись с непривычной им тактикой финнов – колонна упиралась в завал, устроенный на дороге, и, как только саперы приступали к расчистке, – начинался их обстрел кукушками. А по утрам, из леса, выскакивала группа лыжников с двух или трех сторон. Постреляют пять – десять минут из-за деревьев и обратно в лес. Цель – запугать людей. Им это удалось. Много потерь: самострелы и дезертиры. Дивизии в усиление была придана 34-я легкотанковая бригада под командованием комбрига Кондратьева. И вся эта армада двигалась на запад по узкой дороге, пока не уперлась…