Агапи в Радужном мире - [13]

Но собеседница легкомысленно махнула рукой и сунула мне в руки узел:

— Не женское дело о деньгах говорить — заплатит как-нибудь. Иди зови брата к котлу. Скоро гонг будет.

Я ничего не поняла из сказанного. Поддавшись легкомыслию девочки, подхватила свёрток и пошла будить Инка.

— Одежда удобнее той, что нам в столице дали, — заспанно щурясь и прикрывая ладонью зевоту, одобрил рес Плой мой новый наряд. — Пожалуй, я и себе такую прикуплю. Пойдём к котлу, а то лучшие места займут и будем сидеть на проходе.

Мы уже прошли полпути к «столовой» и Инк успел рассказать мне о местном порядке, запрещающем есть в «номерах», чтобы не заводились грызуны и насекомые, когда ударил гонг.

Его звук медленно прокатился по территории приюта, приглашая всех к котлу.

Столы гости занимали в соответствии с количеством проживающих в домике. Садились вокруг на коврики, поджав под себя ноги. Перед ними ставили котёл с горячей ароматной похлёбкой и клали ложки по количеству едоков. На плоских блюдах — неизменные лепёшки, мягкий сыр и отвар с пектусиновым вкусом в кувшине. Нам тоже принесли котелок на двоих, и мы принялись за еду, поочерёдно зачерпывая варево.

Вдруг, заглушая все звуки, откуда-то донёсся звонкий свист флейты. Однотонно тянулась нота, призывая к вниманию. А когда все притихли, возник голос:

— Внемлите слову моему, и пусть речь моя впитается к вам в сердце навсегда.

Исполнительница была виртуозной артисткой. Подыгрывая себе на инструменте, состоящем из трёх разновеликих дудочек, объединённых чем-то похожим на бубен с колокольчиками, она повествовала миф о зарождении жизни Радужного мира. Рассказ из её уст лился так же легко, как и музыка. Эмоциональные места она подчёркивала мелодией, которая гармонично вплеталась в историю. Казалось, что женщина вспоминала произошедшее с ней, грустно улыбалась, произнося слова, которыми соблазнял Косрок Пресветлую Мать, светилась нежностью, перечисляя тех, кем богиня разродилась. Наверное, так женщины в старости вспоминают детей, которых они произвели на свет. Смесь гордости, тоски и безусловной материнской любви.

— Она гениальна! — с восторгом прошептала я в секундной паузе выступления. Инк согласно кивнул.

Слушатели в большинстве своём уже закончили трапезу и тоже внимательно слушали исполнительницу. Лишь изредка стукнет о стол неловко поставленная пиала или звякнет ложка о котёл, нарушая идиллию представления.

Вот улетел в пустыню последний перезвон колокольчиков и повисла над приютом задумчивая тишина, которую неловко было нарушить кашлем или словом. Призыв бродячей сказительницы открыть сердца её рассказу был исполнен.

Но кто-то тряхнул кошельком, разгоняя зыбкое волшебство искусства и возвращая всех нас в мир материальных ценностей.

Постояльцы вставали со своих мест и тянулись в сторону домиков, где им предстояло провести ночь. Проходя мимо сидящей на земле женщины, они бросали монетки на расстеленный платок. Делали они это по-разному. Кто-то низко склонялся и клал аккуратно деньги на ткань, кто-то просто бросал небрежно, а кто-то ещё и словами благодарил за выступление.

Глядя на своих зрителей снизу вверх, сказительница улыбалась той самой улыбкой, с которой она перечисляла рождённых Пресветлой Матерью существ.

Я заглянула в наш котелок — в нем ещё осталось достаточно похлёбки, чтобы накормить голодную женщину.

— Досточтимая, — обратилась я актрисе, — раздели нашу с братом трапезу?

Она подняла лицо и внимательно посмотрела на меня. Показалось, что неведомо как, но знает она обо мне абсолютно всё. И то, что я чужая в этом мире, и то, что Инк не брат мне, и то, что память моя при мне вся и полностью.

— Я не голодна, илица. Но если в вашем отике осталось немного ытыка, я с большим удовольствием утолю жажду.

Только сделав вид, что опирается на протянутую мной руку, собеседница с лёгкостью поднялась с земли и пошла к нашему столу. Инк почтительно встал, учтиво поклонился и галантно придержал под локоток, когда наша гостья опускалась на коврик перед столом.

— Ытык уже остыл, досточтимая. Сейчас позову слуг, чтобы принесли горячий отик, — предложил он.

— Не стоит отвлекать их от работы. День был длинный, они устали и хотят скорее уйти отдыхать. Я холодный попью, — отказалась женщина.

Рес Плой пожал плечами — воля твоя — и протянул наполненную до края пиалу.

Она сделала первый глоток, с наслаждением прикрыв глаза:

— День сегодня был нелёгкий, — отняв чашу от губ, произнесла она мелодичным голосом. Посмотрела на меня, на Инка и добавила, — у всех нас.

Звучало это так, словно она знала о наших приключениях в пустыне, но при этом наша собеседница не звала стражу, не обвиняла нас во лжи. Она спокойно продолжала пить чай.

— Илица, — обратилась она ко мне, — хозяин приюта позволил мне понежиться в семейной бане, куда гостей не пускают. Поможешь мне промыть косы?

— Конечно! — без раздумий согласилась я.

Приглашение очень кстати было. До этого весь ужин думала, где бы освежиться и смыть песок с тела. Малая плата — помыть страннице волосы — за такое счастье.

— Только утиральник возьму.

— Иди, я здесь подожду, — согласно кивнула сказительница и потянулась налить себе ещё отвара.