Агапи в Радужном мире - [11]

Точь-в-точь повторил схему переобувания на мне. Даже песок смёл волшебными вихрями и шнурки заправил, чтобы не развязались случайно.

Несмотря на то, что идти стало легче, наше путешествие напомнило мне поход по горам Крыма. Тяжёлый рюкзак полноценно заменил кот, а крутые подъёмы — вязкий песок. Светило медленно катилось к горизонту, а я шла «на зубах». Это выражение услышала, когда смотрела по телевизору паралимпиаду в Сочи. Поводырь слепого лыжника на трудном участке орал своему подопечному через плечо: «На зубах идём! На зубах!». После этого в трудные минуты жизни я часто говорила себе: «На зубах, но идём!».

Вот и сейчас, повторяя эту фразу, на автомате переставляла ноги, шаг от шага становившиеся всё более тяжёлыми. Почти неподъемными. Филипп давно уже покинул свою переноску и передвигался самостоятельно, пользуясь навыками Звёздного Бродяги, которые подарила ему Френки. Воспоминание о подруге теплом разлилось от сердца по телу, добавив чуток сил.

— Там за барханом долина, — доложил кот, внезапно появившийся рядом. — Кажется, там постоялый двор. Близко не подходил, но видел, что двор большой. Строения разные, людей и животных много.

Мы остановились перевести дух и согласовать действия.

— Нам нельзя идти прямо. В горах никто не живёт, нас начнут расспрашивать, а лишний раз врать не стоит, — рассуждал Инк, рассматривая раскинувшуюся перед нами долину, рассечённую лентой дороги на две неравные части. — Надо двигаться вправо. Вон к тому камню у дороги, и уже оттуда идти к приюту.

— Куда? — чтобы хоть как-то поддержать разговор, спросила я.

Сил не осталось даже на любопытство. Хотелось лечь прямо в песок, укрыться с головой и спать, спать, спать.

— Приютами называют придорожные гостиницы, — ответил Страж, не отрывая взгляда от долины.

Кивнула в ответ и стала осторожно спускаться, аккуратно ступая по рыхлому песку, ориентируясь на указанный валун. Кот опять куда-то удрал, облегчая мне спуск.

За спиной зашуршал песок. Инк протянул знакомую флягу:

— Глотни!

Удивительно зелье таскает с собой по мирам мой друг. Давно доказано, что любой стимулятор даёт откат. Нельзя безнаказанно подбадривать обесточенное тело — отомстит. Но не варево рес Плоя. Заранее морщась, делаю глоток. Мгновенный эффект! За спиной словно крылья выросли. Зрение чётче, слух тоньше. Мускулы крепче. Эге-гей!!!

— И всё же: из чего твой удивительный эликсир сотворён? — весело спросила Стража.

— Лучше тебе не знать, — отвечает мужчина и тоже прикладывается к заветной фляге.

Путь мы коротали игрой «Угадай состав напитка». Я, вспоминая вкус, мысленно раскладывала его на составляющие, пыталась вычленить знакомые травы. Инк или согласно кивал, когда мой ответ был верен, или загадочно улыбался, отрицательно качая головой. Было названо уже около сотни растений, но угадано не больше пяти. Из чего же варят этот напиток?

Когда до приюта оставалось метров триста, друг затащил меня за большой валун, прижившийся у дороги.

— Надо переобуться.

В ботинках было так удобно, что я уже давно забыла о том, что обута неподобающе для этого мира. Портянки мы не наматывали, понадеявшись, что ноги не сильно пострадают за небольшое расстояние, оставшееся до места ночёвки.

У ворот стояли крепкие охранники в одежде, мало отличавшейся от наряда Инка. Преградив нам путь коротким копьём, один из служивых резко спросил:

— Кто? Куда? Зачем?

— Уважаемый, как ты мог меня не узнать? — манерно приложив руку к груди и слегка подкатив глаза, чуть ли не со слезами в голосе простонал Страж. Хотя нет. От старшего уполномоченного Тайной Стражи в моём попутчике не осталось ничего.

Собранная гибкость удивительным способом превратилась в развязанную манерность, чёткие слова — в гнусавое подвывание, спокойная сдержанность — в нервную дёрганность.

— Это же я — Инкитариум! Лучший столичный куафёр. Это моя сестра Агаптария. Мы оба принадлежим к роду потомственных куаферов Щипциалов из северной провинции.

— Там же вымерли все! — не подумав даже сделать шаг в сторону, сдержанно удивился охранник.

— Именно! — защебетал Инк. — Выжила только сестра моя. Правда, память потеряла, но выжила. Я её разыскал и везу в столицу. Вот справка, вот подорожная, вот разрешение на выезд из карантинной зоны, вот на въезд.

Пока один из стражников внимательно изучал поданные бумаги, второй бдительно рассматривал нас. Я стояла под пристальным взглядом, скромно опустив голову, потупив глаза долу и безучастно рассматривала утоптанную почву под ногами. Инк же, напротив, суетился, тыкал пальцем в документы, что-то объясняя и комментируя.

«Однако! — размышляла я. — Как же будут проверять на входе в столицу, если в затрапезной деревеньке такой контроль!»

Задумавшись, я пропустила обращённый ко мне вопрос охранника. Подняла глаза только на пронзительное восклицание Инка.

— Говорю же вам, что сестра ещё не полностью восстановилась. Спрашивайте меня — я отвечу.

Но, кажется, вопрос активировал заклинание рес Плоя, наложенное на меня, и я растерянно пролепетала:

— Не помню. Ничего не помню, — грустно вздохнула и потёрла правый висок. — Болезнь украла мою память.

Колдовство архимага было качественным, и охранники, не почувствовав подвоха, пропустили нас во двор.