Афродита Супярилярийская - [3]

Толик влетел в комнату и возрился на Рауфа, натягивающего рубашку.

– Так и знал! – ещё не готов… Давай побыстрее! И иди, подымай с насеста своего коллегу. Не я буду, если в шесть мы не выедем отсюда – с ним или без него!

Рауф, заправляя рубашку в брюки, осторожно намекнул, что если бы Толик сам поднял Алика, а он…

– Что-о?! Ну-у ты, брат, нахал!

И возмущённый Толик сообщил, что ему до лампочки, поедет Алик с ними или нет. Ему хватит одного по-опу-гая! И что они, нахалы, уже должны были быть на ногах и полностью собранные ждать его с готовым завтраком. Или, хотя бы приготовить чай и пахлаву.

Рауф вздохнул.

– Давай, давай, иди, – поторопил его Толик, – а я займусь чаем. Пахлава есть?

Грустный взгляд был ему ответом.

– Ш-шша-а! З-с-све-ери! – неожиданно заорал Толик и громко угрожающе зашипел, обводя хищным взглядом клетки.

Птицы разом смолкли и оцепенели.

– Тихо сидеть! Пока я имею разговор.

Удивительно, но этот приём, который Толик почему-то всегда сопровождал нарочито одесским говором, имел успех. Попугаи замирали минут на десять. В исполнении Рауфа этот же приём почему-то не имел должного успеха. Может шип был иной? А в первый раз эффект был просто потрясающий: попугайчики замерли аж на полчаса, а три-четыре так вообще свалились трупиками с жердочек, слава богу, потом очухались. У их хозяина из-за этого чуть сердечный приступ не случился.

Рауф нехотя пошёл к Мамедовым, уж очень ему не хотелось встречаться с Матанат-ханум. Сильно не хотелось.

На удивление, оказалось, что Алимамед уже встал, успел позавтракать, одеться и был готов к пути. И не он один. Вместе с ним собралась в дорогу почтенная Марзия-ханум, его тёща. Не успели слова возражения покинуть уста Рауфа, как поток красноречия Матанат-ханум запихнул их обратно далеко вовнутрь. И счастлив был он, что успел быстро захлопнуть рот.

– …Какие могут быть возражения?! Алимамед, видишь? Рауф-муаллим не против! Какие неудобства от старой мудрой женщины? Она и за вами присмотрит, и за вещами, приготовит рыбу, чай. И, вообще, в случае чего, даст умный совет! И …! И……! И…….! И……!!!

Осторожно поддерживая с двух сторон почтенную женщину, Рауф с Алимамедом помогли ей подняться в квартиру Рауфа для знакомства с Толиком. Всё-таки он был главой предстоящей экспедиции и владельцем «запорожца», на котором предстояло ехать. Предварительные переговоры Матанат-ханум возложила на компаньонов, пригрозив, что сама поговорит с Толик-джаном, если они окажутся глупыми и не на что неспособными.

Скатав постель, Толик сидел на тахте и раскладывал на столике чайные принадлежности. Когда в комнату протиснулись Рауф, затем полностью экипированная для путешествия по Арктике Марзия-ханум, а за ней несколько легче одетый Алимамед, лицо Толика преобразилось и застыло стёртой подошвой.

Птицы молчали. Молчал Алик. Молчала старушка. Рауф понял: кто, если не он? И заговорил – путанно, сбиваясь, объясняя, что к чему, пробуя передать железные доводы Матанат-ханум. Говорил, говорил…, а Толик медленно подымался с тахты. Рауф уже не соображал, что говорит, боясь остановиться – лишь бы не дать взорваться Толику. И вместе с Рауфом старался птичий хор.

Встав (наконец!), Толик очень деликатно подхватил хмурую старушку и усадил на своё место. Рауф замолчал, ожидая, что будет дальше. Неужели согласится?!

Толик необычайно вежливо и дипломатично начал речь. Вначале выразил радость по поводу того, что такая уважаемая женщина выразила желание разделить с ними трудности предстоящего путешествия, согласилась помочь им. Он с радостью возьмёт её с собой…

Рауф внутренне ахнул, перекосилось лицо Алимамеда.

… но вот беда, тут Толик чуть сорвался повысив голос, у него всего лишь «запорожец», а не «мерседесс» или «кадиллак», и вместе с палаткой и другими вещами в нём с трудом могут уместиться, кроме него, максимум ещё двое. Поэтому он с удовольствием берёт с собой уважаемую Марзию-ханум, но Алимамеду тогда придётся остаться дома или нанимать ещё одну машину. Так что пусть уважаемая биби-ханум идёт пока домой, окончательно собирается и ждёт их. Они зайдут за ней, как только Рауф соберётся. И Толик заботливо помог старушке подняться, довёл её вместе с Рауфом и Аликом до дверей, по пути описывая свою небывалую радость от предстоящей рыбалки совместно с такой почтенной женщиной, не обращая внимания на отчаянную сигнализацию Алимамеда морганием и кривлянием. Слащавая улыбка застыла на лице Толика и с нею он захлопнул за троицей дверь.

Не успели они сделать шаг, как из-за двери донёсся злобный вопль:

Шш-ша-а, з-све-ери!! Ш-ш-ш-ш-ы-ы…

– О, аллах! Что это?! – вздрогнув, проблеяла перепуганная старушка и обвисла на руках мужчин.

Рауф не зашёл к Мамедовым, предпочитая, чтобы отчёт жене Алик делал самостоятельно, но сразу не ушёл, оставшись на лестничной площадке – узнать реакцию Матанат-ханум он надеялся и тут – монологи жены Алика прослушивались даже сквозь пол его квартиры.

– …Шайтан, порождение шайтана! Ишак! Ты что говоришь!? Чтобы я отпустила свою мать одну с чужими мужчинами!!! На несколько ночей! С такими мужиками! От одного жена сбежала на край света, другой вообще неженатый. Ахмаг! Гёпяоглы!