Африканский связной - [7]

Когда ляховским запасам провианта был нанесен определенный урон, а оба они сидели теперь с высокими бокалами в руках и их пальцы холодил сухой мартини, шеф Вьюгина перешел, наконец, к ближайшим конкретным задачам их работы.

— Сначала надо будет вам съездить в два места и снять стереокамерой, которую я вам дам, на цветную обратимую пленку кое-какие природные объекты: горы там разные, реки, равнины. Ничего рукотворного, т. е. никаких строений, поэтому само фотографирование будет выглядеть совершенно невинным занятием. Я покажу вам потом то, что уже отснято и объясню даже с какой целью.

Ляхов основательно отхлебнул от стакана и закурил.

— Мне же самому нежелательно показываться в отдаленных местах, так как за мной следят наши коллеги с другой линии фронта. А сейчас здесь высадился целый десант цэрэушников, хотя до выборов здесь еще месяца два. Вас, Вьюгин, еще не знают и я хотел бы полностью использовать это ваше, непрочное инкогнито, которое долго, к сожалению, не удастся сохранить. Оно продукт скоропортящийся, как и многое в тропиках. Скоро и у вас появится свой хвост и вас начнут снимать, как кинозвезду.

Ляхов чередовал мартини и затяжки сигаретой, объясняя цели и задачи того, что надо сделать, стараясь, чтобы явная невыполнимость чего-то не покрывалась косметическим лоском в виде чрезмерной энергичности задуманных мер.

— Я, знаете, стараюсь поступать, как король в известной сказке Экзюпери, который повелевал солнцу встать в такое-то время, но брал часы и минуты восхода из календаря. Он считал, что любой приказ должен быть выполним, иначе это будет просто профанация идеи. К сожалению (он махнул рукой в сторону газет на журнальном столике), упомянутого автора у нас мало кто читал. Так, о фотосъемках я уже сказал. Снимки морского порта сделал я сам, теперь мне должны прислать данные о промерах на внешнем и внутреннем рейдах и у причалов. Могут ли сюда входить в случае необходимости военные суда, подводные лодки, не поднимаясь на поверхность и так далее.

Он посмотрел на Вьюгина с задумчивым вниманием, как смотрит старый профессор на студента, которому уже завтра вручат диплом и он начнет свой дерзновенный путь в науку.

— Сегодня, пожалуй, я вам в последний раз попробую обрисовать всю картину, происходящего в Африке и в этой стране. А потом уже начнется ваша практическая работа. Скажу вам откровенно, что наша главная задача на этом континенте это через африканских агентов проникнуть в здешние отделы ЦРУ, даже британская разведка нас меньше интересует. И попутно выявлять их агентов, собирая на них порочащие материалы. Когда их наберется достаточно, мы предлагаем сотрудничать с нами. Африканцы обычно на это идут, американские граждане отказываются. Тогда мы передаем компромат прямо президенту страны. Американцев высылают, часто со скандалом и со статьями в прессе, а африканских агентов на их службе просто расстреливают. В результате наше влияние в стране усиливается.

— Мне во всем этом тоже придется участвовать? — спросил Вьюгин и тревога трепыхнулась в его вопросе, как курица, которую везут в мешке на рынок и она не знает о своей дальнейшей судьбе.

— Вопрос правомерен. Скорее всего, нет. Или только в исключительном случае. Вашу роль я ведь обозначил в самом начале. Разного рода поездки, в том числе и с целью обеспечения связи. Сейчас я просто объясняю все в целом. У американцев преимущество в том, что у них почти неограниченные денежные средства. Им легче нанимать и содержать агентуру. Поэтому они предпочитают влиять сразу на верхушку страны. А там на подкуп идут уже большие деньги. Но их в целом здесь не любят и они это знают. Мы же получаем сведения в основном от мелких служащих.

Вьюгин посмотрел в окно на сумерки, которые здесь за считанные минуты переходили в темень и световой день здесь был в общем-то коротким, как на его родине ранней весной или поздней осенью. Окно ляховской квартиры тоже выходило во двор, но здесь во дворе росли молодые кокосовые пальмы и их ветви-листья с жестяным блеском развевались под вечерним бризом почти на уровне окна. “Стоило мне ввязываться в это дело?” вдруг подумалось ему. А Ляхов, будто прочитав его капитулянтские мысли, усмехнувшись, сказал:

— Предлагаю смотреть на нашу работу, как на увлекательную игру. Это ведь своего рода спорт. И идеология в ней, как ни странно, далеко не главное. Здесь стараются перехитрить противника, даже посрамить его, выставить, если можно, на посмешище. Рыцарей плаща и кинжала практически не осталось. А вот Шерлоки Холмсы будут востребованы всегда, ибо их оружие это анализ. В Африке есть, правда, одна специфическая трудность: непредсказуемость поведения людей. Вы, Вьюгин, возможно, с этим столкнетесь и не раз. А может и нет.

Он сказал это так, будто допускал возможность перемены погоды, желая кому-то доброго пути.

— А что касается личных отношений с теми, кто действует против нас, то они внешне вполне дружественные, все мы знакомы, иногда встречаемся на приемах и чокаемся бокалами, неискренне желая друг другу (хотя какие мы друзья?) здоровья и успеха. И здесь нет ничего странного. Все, как в спорте. На поле — противники, а после игры почти друзья. Когда вас вычислят и поймут, что вы “мой человек”, вам будут показывать великолепные зубы в лучезарной американской улыбке и звать выпить “виски-он-рокс”. А будет случай подставить вам подножку, они вам это постараются сделать, а потом будут выражать фальшивое сочувствие по поводу нанесенного вам некоторого физического ущерба. Ну, встретился на дороге нетрезвый африканец за рулем, его грузовик не вписался в поворот и прочее. Заурядное дорожное происшествие.