Африканский квест - [80]

— Tantaene animis caelestibus irae? — сказал Бен. Брайерс кивнул. Думаю, на моем лице отразилось недоумение.

— Это латынь, — объяснил Брайерс. — Из «Энеиды» Вергилия. Может, вы знаете первую строку: «Arma virumque cano, битвы и мужа пою». Фраза, которую произнес Бен, означает: «Неужель небожителей гнев так упорен?». Согласитесь, при данных обстоятельствах уместно процитировать строку, адресованную Юноне, матери богов, которая так невзлюбила Энея, что много лет насылала на него бедствия, в том числе меняла ветры — multum ille et terris iactatus, долго его по морям и далеким землям бросала воля богов — чтобы занести его к берегам Северной Африки, городу Карфагену и встрече с царицей Дидоной, а не куда предначертано, то есть в Италию, и стать предком основателей Рима.

— Люблю находить хорошую латинскую цитату для того или иного случая, — сказал Бен.

— Мне жаль Нору, — сказал Брайерс. — Хоть она и пыталась убить меня. Последние несколько часов походили в эмоциональном смысле на «русские горки».[26] Насколько понимаю, судить ее будут здесь. Я ничего не знаю о законах в отношении убийц. И даже не хочу об этом думать. То, что случилось с ее сыном, ужасно. С единственным сыном. Видимо, ее жизнь дала трещину. Видит Бог, и с моей это случилось после смерти Марка, а я не был его отцом. Меня очень мучает то, что, как она и сказала, я ее не узнал. В суде я на нее не смотрел, во всяком случае, прямо. Не мог встречаться взглядом с родителями Марка. Видел только общие черты — Нора была для меня просто силуэтом. Ей потребовалось только основательно похудеть, остричь и выкрасить волосы, изменить манеру одеваться, и я не узнал ее. Однако, кажется, ощущал где-то глубоко внутри что-то такое. Я несколько раз видел во сне Марка. Мне начинал сниться Рон, потом я оказывался в воде и вновь искал Марка. Видимо, работает подсознание. Нужно было бы отнестись повнимательней к этому.

— Мне тоже привиделся подобный сон, — сказала я. — Я была в тофете, там приносили в жертву ребенка. В отличие от древних времен, если верить тем историям, мать заплакала. Видимо, подсознание говорило мне таким образом, что преступления совершала мать. Мне нужно было только догадаться, кто она.

— Мы до сих пор не знаем, кто устроил пожар на «Сюзанне», так ведь? Есть какие-нибудь версии по этому поводу? — спросил Бен.

— Клянусь, поджег ее не я, — сказал Брайерс.

— У меня есть, — сказала я. — Сперва я думала, пожар устроил кто-то, хотевший, чтобы затонувшее судно не было найдено: то есть человек, получавший какую-то выгоду от того, что судно не будет обнаружено, пытался остановить и Питера, и Брайерса. Однако Нора призналась в одном из этих дел, и если у Брайерса нет тайного почитателя, делающего для него грязную работу, с этой версией можно распрощаться.

Однако у меня есть еще одна. Я навела справки кое о ком из участников тура…

— В том числе и о нас? — перебил Бен.

— О вас обоих, — ответила я. — И о «Стар сэлвидж». Я обратила внимание, что «Стар» успешно находит затонувшие суда, но безуспешно пытается получать с этого деньги.

— Это так, — согласился Брайерс. — Все больше и больше органов власти объявляют затонувшие в прибрежной зоне суда своей собственностью, и существует множество противоборствующих интересов.

— Вот-вот. Моя версия заключается в том, что когда противоборство начинается, инвесторы держатся в стороне, если они не игроманы вроде Кертиса Кларка.

— Он вложил деньги в «Стар»? — возмущенно спросил Брайерс.

Я кивнула.

— Полмиллиона долларов из денег Азизы. Брайерс, если вам будет от этого легче, Кертис не знал, что другой стороной являетесь вы. Он не особенно умен. Играл бы в свой гольф.

— Это феминистское замечание? — произнес Бен. — По-моему, да.

— Хотите выслушать мою версию или нет? Я предложила бен Осману еще раз допросить Гровса, не о баллонах, а о пожаре. Думаю, Гровс воспользовался превосходной возможностью, которую предоставила ваша вспыльчивость. Вы поехали в Сус, устроили шумную сцену, которую видели несколько человек, Бог знает чем угрожали Гровсу, а потом демонстративно ушли. Гровсу была нужна страховая премия, и я уверена, что пожар устроил он сам. Думал, что в это время на борту никого не будет, но Мэгги зачем-то вернулась и сильно пострадала от огня. Видимо, Гровса это сильно потрясло. Он был с сильного похмелья, когда я видела его в полицейском участке. Я подумала, что он расстроен потерей судна, ожогами этой женщины и подозрением в убийстве Рона. Теперь думаю, что он был не просто расстроен: он чувствовал себя виновным в причинении ожогов Мэгги.

— Интересная мысль, — сказал Брайерс. — Нам придется подождать, посмотреть, чем кончится дело.

— Но вы же сказали, что Кертис дал ему полмиллиона долларов. Почему вы думаете, что он остро нуждался в деньгах? — спросил Бен.

— Видели вы это судно? Содержание его обходится недешево.

— Лара права, — сказал Брайерс. — Ведение таких работ обходится не менее двадцати пяти тысяч в день. Деньги Азизы должны были быстро кончиться.

— Понятно, — сказал Бен. — А Кристи? Есть у вас версия и относительно ее?

— Нет, — ответила я. — Возможно, она погибла по собственной вине. Думаю, теперь могу сказать вам, что Кристи была шантажисткой. Она использовала свое положение журналистки для того, дабы выведывать о людях то, что они скрывают, а потом пыталась вымогать у них деньги. Я считала ее несомненной кандидаткой на убийство. Видимо, ошибалась.