Африка под покровом обычая - [8]

В песнях сонгаи найдешь многое — хвалу высоким человеческим качествам, уважение к старикам, к тем, кто умеет достойно трудиться, восхищение родной страной. В почете и едкий юмор. Песня «Альфа Абба Вангара» родилась еще до нашествия на Сонгайское государство марокканцев в конце XVI века. Это — веселый панегирик вождю семьи Вангара.

«Ты идешь столь горделивой размашистой походкой, что хочется раздвинуть улицы Томбукту… Но не слишком ли ты серьезен и надут? — с лукавой улыбкой напевает гриот. — Конечно, ты не в пример всем нам умеешь читать, но твоя ученость не должна мешать тебе веселиться и радоваться хорошей музыке. Так засмейся же, о чересчур серьезный вождь!»

Глуше звучит песня. Тишина берет свое. Время уже за полночь. Заметней прохлада пустыни. Откуда-то издалека доносится завывание — быть может, голодных гиен, а скорее всего, озябших песков под ветрами. Некоторые суеверные сонгаи утверждают, что это гневаются души умерших предков.

«Ночь — паша стихия, — слышится в вое духов. — Человек не должен присваивать ее себе, как бы ему пп хотелось развлечься, как бы ни хотелось ему продлить жизнь. Оставьте ночь тем, кому она принадлежит».

И народная песня замолкает, чтобы на следующий вечер возродиться где-нибудь вновь и напомнить о прошлом, навести людей на размышления о настоящем и будущем, о добре и зле, о вечно искомом смысле человеческого существования. Песня о славных традициях бередит душу, внушает надежду.

Нет сомнения, что и у Томбукту XX века будет свое место среди городов Африки. Ныне не только верблюды да воды Нигера соединяют его с остальным миром. В Томбукту построен аэропорт. Семикилометровое шоссе связывает город с новым речным портом Кабара. Среди сооружений, появившихся здесь за годы независимости, — электростанция, водопровод, стадион. Построен похожий на дворец отель.

«Пусть вернется роса в забытый оазис», — начинает стихотворение «Дюны Санкоре», посвященное Томбукту, малийский поэт Албакай Усман Кунта.

Томбукту прошлых дней,

Томбукту ученых и астрологов,

Томбукту добродетелей и святых,

Томбукту ремесел и университетов,

Томбукту полных лун и молочных песков,

Томбукту света и тайн, тамтамов,

Томбукту затихших ритмов,

Томбукту предков,

Встань! Возродись!

Укрывшись нa скалах

Перед моими глазами догонская скульптура — человек, крепко зажавший уши руками. Как полагают многие толкователи, этот шедевр резьбы по дереву выражает стремление маленького народа отгородиться от пугающей его современной цивилизации, жить так, как жили предки. Может быть, это верно, и доказательством тому служит подвижническая жизнь племени, взобравшегося на крутые скалы Бандиагары.

На востоке республики Мали южнее излучины Нигера поднимается причудливо изрезанное кристаллическое плато Бандиагара и самая высокая гора страны Хамбори (тысяча метров). Массивной отвесной стеной навис уступ Бандиагары над выжженной саванной долины Нигера. Среди труднодоступных скал, отсеченных друг от друга глубокими впадинами, в течение веков находят убежище догоны.

Что толкнуло целый народ поселиться на вершинах голых скал, добровольно пойти на лишения и трудности? Беспощадность завоевателей? Или желание уединиться? До них в этом районе жили низкорослые с малиновым отливом кожи бана, которых вытеснили затем курумба. Некогда догоны обитали в районе Манде (на территории царства Мали в XIII веке). Под напором несметных полчищ врагов они отступили к нагорью. На пути у них, если верить легенде, неожиданно оказалась широкая река, по беглецам помогли крокодилы. «Добрые» рептилии образовали мост, по которому догоны переправились на противоположный берег, оторвавшись от преследователей. Крокодилы вдохновили их на бой с курумба, которые, проиграв битву, перебрались в район Ятенги (Верхняя Вольта).

Догоны — самобытный народ. Однажды я прочитал в газете «Эссор» коротенькое объявление о предстоящем традиционном празднике Сиги в догонском селении Юго-Догору. Праздник этот необычный: он ежегодно перемещается из деревни в деревню так, что очередь каждого селения наступает раз в 60 лет. Кому не захочется побывать на празднике, который бывает единожды в пределах человеческой жизни?

Дорога от Мопти до села Санга, где расположилась база Малийской организации туризма, выглядела как тщательно усложненная, полная изысканного вероломства кроссовая дистанция, рассчитанная на Геракла. Резкие, невероятной крутизны подъемы, неожиданно обрывающиеся спуски, неисчислимые выбоины, рытвины и кочки — все это приводило в изнеможение наш видавший виды лендровер, вызывало приступы морской болезни даже у закаленных путешественников. Автомобиль то и дело останавливался, чтобы дать кому-нибудь возможность прийти в себя.

Но еще более тяжелым был путь среди скал от Сайги до Юго-Догору, и я утешал себя мыслью, что за все интересное в жизни надо платить терпением. Тонкая как нитка дорога, на которой немыслимо было разъехаться двум автомобилям, виляла по горам, то взлетая ввысь над тесными дефиле, то вдруг настолько сужалась, что вместо обочины я, как внимательно ни выглядывал для успокоения из окна машины, ничего, кроме пропасти, не видел. Казалось, что машина парит в воздухе. Довольно часто мы как бы перескакивали через широкие расщелины, переправлялись со скалы на скалу по кряхтящим самодельным мостикам из хрупких подручных материалов. Казалось, что достаточно ступить на это шаткое сооружение и оно обрушится в пропасть. Не только я, но и все мои спутники робко оглядывались назад: цел ли мост? Ведь предстояла дорога обратно.