Африка под покровом обычая - [10]

На праздник Сиги приглашаются жители соседних деревень. За нескончаемыми калебасами пива заключаются междеревенские «пакты о дружбе и ненападении, экономическом сотрудничестве». Новоиспеченные союзники обмениваются подарками, арендуют друг у друга земельные участки, договариваются о свадьбах. И все, как один, при этом не перестают взывать к Дионгу Сору о прощении, молят его сделать их счастливыми, землю — плодородной, не допустить засух и войн. Они умоляют его о том, чтобы в каждой семье рождались только близнецы…

Я приехал в Юго-Догору увешанный фотоаппаратами, как, впрочем, и все мои попутчики. Однако старики-астрологи, посоветовавшись накануне со звездами, предписали чужеземцам пройти специальный ритуал очищения, прежде чем быть допущенными к съемке сцен праздника. Наиболее отчаянным фото- и кинолюбителям, согласным на любые жертвы ради искусства, выбривали голову, оставляя по-догонски клок волос на макушке. Затем очищаемому предлагалось хлебнуть из калебасы пива. Пить этот напиток нелегко — тем более тому, кто знает рецепт его приготовления.

Поначалу рис и просо с приправами закладываются внутрь недавно забитой и выпотрошенной курицы, которую вместе с содержимым оставляют на три-четыре дня. Затем прорастающую массу зерен, впитавшую весь аромат и соки разлагающейся курицы, вываливают в сосуд с жидкостью. После брожения доло готово к употреблению. Немногие из нас справились с любимым напитком догонов, и мне, как провалившему задание, пришлось щелкать затвором исподтишка, фотографировать «с живота», обманывая бдительных догонов.

Праздничное веселье буквально на глазах преобразило догонских Ев — великих тружениц. Жизнь догонок полна лишений, но женщина повсюду и везде — даже в зубах у крокодила (согласно местной пословице) — остается женщиной. Когда догонка надевает на голову диадему из узорчатой меди или из разноцветных бус, на шею ожерелья, на запястья и лодыжки браслеты из бус, медных колец, мрамора, кварца и прочих цветных камней, через нижнюю губу пронизывает медные кольца, она становится неотразимой. С помощью масла дерева карите догонка смягчает кожу лица и красит волосы экстрактами растений. Для вящей красоты на виски женщинам наносятся по четыре вертикальных надреза (мужчинам — по три). Кстати, после инициаций — посвящения в мир взрослых — посвящаемым обоих полов наносится татуировка в виде вертикальных и горизонтальных линий — шрамов.

Конечно, скарификация — нанесение шрамов, линий, татуировки, часто определяющих принадлежность к этнической группе, производится в соответствии с установленными обычаями, но это не мешает догонам также видеть в татуировке один из идеалов вечной красоты.

Жизнь основной массы догонов замыкается границами собственной деревни. Единственное, что объединяет жителей всех деревень — общая фамилия Доло. Кто не Доло, тот не догон. На этом их общность кончается. Догонские деревни разделены не только расстояниями, но и отсутствием всяких личных связей. Каждая деревня говорит на собственном диалекте. Представьте, с каким трудом приходится ученым этнографам и языковедам изучать происхождение этого парода, его языка, если сами догоны, живущие всего на расстоянии двухтрех километров, лишь с грехом пополам объясняются друг с другом. Только на религиозных праздниках они беседуют на сиги со. Тогда-то и рождаются в изобилии гипотезы о прошлом этого народа. Сиги более всего манит сюда ученых-лингвистов.

На тесных труднодоступных скальных платформах, по горным склонам и сбросам лепятся догонские деревушки. Из последних сил взбирался я порой по почти вертикальным тропинкам, цепляясь за забитые вдоль них железные скобы или за канат, протянутый снизу вверх. И не хватало духу оглянуться в бездну. Рядом, потешаясь надо мной, лихо демонстрировали безукоризненное чувство равновесия догонки, легко несшие на головах кто вместительные калебасы, а кто бурдюки с водой.

Деревни здесь состоят из отдельных кварталов, теснящихся вокруг пиша — двухэтажного «большого дома» единого предка по мужской линии, основавшего данный род. Этот дом — святилище семьи. В нем живет патриарх — глава рода со своими женами и холостыми детьми. Вокруг четырехугольпого дома мужа располагаются круглые хижины его супруг с высокими коническими крышами и житницы. Для их сооружения готовят кирпичи из глины, перемешанной со стеблями проса. Догоны — суеверный народ. Едва приехав в Сангу, укрытую от постороннего глаза в густой роще гранитных скал и гор Бандигары, я отправился на прогулку по окрестностям деревни. Кряжистые баобабы, которые догоны называют «деревьями, растущими вверх ногами», рослые хлопковые деревья — капоки, тамариндовые и сырные деревья — предсказатели погоды, романтические пальмы дум, множество разновидностей сухопарых акаций, молочаи придавали этому ландшафту вид заколдованного царства.

За мной на приличном удалении увязались двое любопытных мальчишек. Ориентиром я избрал тенистую рощу, перед которой было разбросано несколько крупных валунов, напоминающих менгиры, и двинулся по направлению к ней.

— Фетиш! — предостерегающе закричали мальчишки.