Африка. Из прошлого в будущее - [28]

решение опереться на опыт фукунулун для осуществления одной из важных задач революции — слома старой государственной машины — показывает, что резервы которые таит в себе эта традиционная форма общественного устройства для прогрессивного развития, на Мадагаскаре еще далеко не исчерпаны.

«ЧЕРНАЯ ПТИЦА» В ЧУЖОМ ГНЕЗДЕ

Проблема переустройства старой административно-политической структуры актуальна не только для Мадагаскара. Во многих африканских странах она обнаружила свою несостоятельность. Африка в короткий срок сумела побить латиноамериканский «рекорд» по числу совершаемых в единицу времени военных переворотов и контрпереворотов, пересмотров и отмен конституции, переходов от одной формы правления к другой. Одно из государств в центре Африки за два десятилетня своего существования успело побывать парламентской и президентской республиками, потом империей и затем снова стать республикой.

Одну из причин таких метаморфоз многие африканские деятели видят в несоответствии политических структур молодых государств реально существующим на континенте общественным отношениям и историческим традициям. «Надо иметь смелость сказать, что нигде в Африке нет еще политической структуры, почерпнутой из традиционного источника: все было скопировано с организации колонизатора, — говорил Амаду Ба. — В этом смысле, — продолжал он, — мы остаемся интеллектуально колонизованными, и можно сказать, что «черная птица лишь заняла гнездо, покинутое белой птицей».

Еще в пору своего правления колонизаторы усердно потрудились, чтобы разрушить традиционные африканские политические структуры. Даже там, где они еще сохранялись и формально продолжали существовать, их начисто выхолостили. Разве не насмешкой над традиционной общественно-политической структурой племени флуп стала, например, судьба королевы Себет и ее мужа, заправщика на бензоколонке?

«Я лично знаком с одним простым приказчиком, — рассказывал Амаду Ба, — которого назначили… королем! И не как-нибудь, а декретом за подписью президента Французской республики. Подумайте, — с сарказмом говорил малийский историк, — республика назначает королей. Стоило ли убивать Людовика XVI?!».

Бывшие метрополии, действительно., оставили в Африке вполне готовое «гнездо», которое они «свили» по испытанным моделям буржуазной демократии с ее президентами и премьерами, парламентами и судебными палатами, префектурами и муниципалитетами. И конечно, с чиновниками различных рангов, обученными и воспитанными по западному образу и подобию. Одарили Африку и высшим достижением этой демократии — всеобщим избирательным правом, в котором так долго и упорно отказывали африканцам, когда они числились «туземцами» колоний.

Участники уже упоминавшегося симпозиума в Буаке отмечали, что модернизация, а точнее, «вестернизация» государственного устройства в Африке привела к парадоксальному на первый взгляд результату: она укрепила позиции традиционной знати и как бы вдохнула вторую жизнь в типичную для африканского общества систему личностных связей, уходящую корнями в патриархальное прошлое. В результате такой демократический принцип, как всеобщее, равное и прямое избирательное право, превратился, по существу, в карикатуру. Действительно, контингент избирателей состоит на 80 процентов из неграмотных, темных крестьян-общинников, разбросанных по бесчисленным деревням. За кого будет голосовать такой избиратель, связанный по рукам и ногам родо-племенными обычаями и законами? За того, на кого укажет традиционный вождь. В сомнительных случаях деревня обратится за советом к духам предков, а их «мнение» до сведения избирателей доведут те же вожди или деревенские колдуны: ведь общение с предками — это их прерогатива.

Поднаторевшие в этой нехитрой «механике» политиканы широко пользуются ею, приобретая «оптом» голоса избирателей целой округи: где посулами и подкупом, где с помощью родственных связей, но в любом случае — используя пресловутую племенную солидарность. Городской избиратель тоже не свободен в своем выборе. На него «давят» те же родственные узы, принадлежность к определенному клану, землячеству или тайному обществу. Вот и получается, что результаты любых выборов определяются не современными общественно-политическими критериями, а традиционными социальными отношениями, сохранившимися в недрах африканского общества. Избиратель в большинстве случаев даже не знает, какую позицию занимает человек, за которого он «голосовал».

Заняв какой-либо ответственный пост, такой «народный избранник» начинает свою деятельность с того, что раздает или продает «тепленькие местечки» родне и соплеменникам, окружая себя непробиваемым кольцом подпевал и прихлебателей. Он покровительствует им, они поддерживают его. Так укрепляется система круговой поруки, которую иные предпочитают, называть «африканской солидарностью». Как разорвать этот «порочный круг»? Самое простое решение — только силой, а сила в руках армии. Отсюда становится понятным генезис военных переворотов в Африке. Нередко их организаторы действуют, исходя из лучших побуждений, искренне надеясь, что им удастся покончить с кумовством, коррупцией и некомпетентностью аппарата власти. Но беда в том, что часто даже эти честные люди оказываются пленниками устоявшихся пережитков, и в результате после очередного переворота все остается по-прежнему. Меняется лишь «команда», захватившая государственную кормушку. «Современное государство в Африке, — заявил один из участников симпозиума в Буаке, — находится под своего рода опекой традиционных сил».