Африка. Из прошлого в будущее - [19]

Пожалуй, в наиболее емком виде аргументация поборников консервации традиционных социальных отношений и возврата к «золотому веку» доколониального прошлого сформулирована в одной из статей тоголезского социолога Нсугана Агблеманьона.

«Впечатление покоя, исходящее от африканской деревни, — пишет он, — вызывается не обязательно тем, что ее обитатели живут в мире и согласии, а прежде всего непостижимой гармонией… Это стремление к гармонии или, скорее, применение принципа равновесия мы обнаруживаем и в социальных структурах. В африканских обществах слабый и сильный, бедный и богатый, мужчина и женщина никогда не доходят до крайности в своих противоречиях; они дополняют друг друга и обращают противоречия в сотрудничество и взаимодействие. Если младший обязан повиноваться старшему, то старший должен, в свою очередь, покровительствовать и помогать младшему. В этой системе всеобщей взаимности у каждого есть свое место». Упомянутый здесь «принцип равновесия» тоголезский социолог считает «основополагающим принципом африканского общества».

Нсуган Агблеманьон отмечает, что деревенский уклад жизни накладывает глубокий отпечаток на каждого африканца: «Здесь, в деревне, все дышит миром и счастьем, и ностальгия по деревенской жизни остается в душе навсегда».

Что ж, жизнь африканской деревни на первый взгляд действительно безмятежна и размеренна до такой степени, что кажется, будто ничто не может нарушить ее плавное, раз и навсегда заданное течение. Просыпается деревня рано, едва лишь первые лучи солнца высветят горизонт. Женщины наводят порядок в доме, запасаются водой, стряпают, а мужчины готовят нехитрый инвентарь для выхода в поле. Выходить из жилища нужно не мешкая, во утренней прохладе, потому что дальние поля отстоят от деревни частенько на несколько километров. И тянутся по тропинкам, разбегающимся во все стороны, семейные цепочки: впереди мужчины с мотыгами, за ними женщины и дети с запасами воды и пищи на весь день. Несут они их в калебасах и узлах на голове.

В опустевшей деревне в дневную пору остаются лишь немощные старики и малые дети. Дома здесь не запирают, да и дверей нет в общепринятом понимании у большинства африканских хижин. Воров здесь, действительно, не боятся. Зато опасаются злобы и зависти, которые могут внести смуту в жизнь общины. Страшатся крестьяне, как справедливо заметил В. Б. Иорданский, «дурного слова, которое может занести чужак; он и не заметит, как обидит человека, а рана останется, зарубцуется не скоро».

Сколько раз, натыкаясь в африканской деревне на нехитрый скарб, оставленный без присмотра во дворах, приходилось задумываться о моральных «издержках» цивилизации. Освоив в совершенстве систему запоров, мы обиваем двери своих квартир звуконепроницаемым войлоком, врезаем в них хитроумные замки, устанавливаем систему сигнализации и т. п. Но не оказались ли мы, несмотря на все это, более беззащитными перед злобой и завистью, перед дурным словом, чем неграмотный и суеверный африканский- крестьянин?

После захода солнца, когда усталые труженики, вернувшись домой, успевают умыться и поесть, наступает время отдыха и развлечений. Старшие степенно беседуют, молодежь затевает при свете луны танцы вокруг непременного костра, а малышня тесной стайкой собирается вокруг сказителя и, затаив дыхание, слушает его нескончаемые повествования о подвигах предков, добрых и могущественных богах — покровителях племени и злых кознях ведьм и колдунов. Эти повествования — не просто сказки, в них передается детям по крупицам жизненный опыт поколений, формируется их мироощущение. Такие предания играют важную роль в моральном, социальном и гражданском воспитании любого африканца, выросшего в деревне. Придет время, и окружающий мир приобретет в глазах ребенка черты стройности и завершенности, станет близким и понятным, будет таким миром, где и предкам, и старшим, и ему самому, и даже птице или зверю — всему отведено определенное место.

Придет время, и юношу поведут на волнующий и торжественный обряд инициации — посвящение. Совершается эта церемония в глубокой тайне, без посторонних, ради того, чтобы уберечь посвящаемых от любого сглаза и ничем не нарушить полноту их «очищения». Каждое племя ревниво оберегает тайну своих обрядов инициации, что помогает сохранить их значимость в глазах всех соплеменников, устойчивость сельской общины, ибо посвящение — это своего рода приведение молодежи к присяге на верность законам и обычаям предков, на которых зиждется жизнь племени. Пройдя обряд инициации, молодой человек становится полноправным членом общины, интересам которой отныне должна быть подчинена вся его жизнь.

Африканская деревня, действительно, очень гармонично вписывается в окружающий пейзаж. Проехав множество таких деревень, спрятавшихся в густых зарослях, тропического леса, невольно задаешь себе вопрос, а где живут боги?

Африканские традиционные боги живут не в заоблачной выси, а среди своей паствы на бренной земле. Они трудятся в поте лица, неизменно участвуя в повседневных заботах людей. Поэтому отводимые им «жилища» отличаются простотой и, по меткому замечанию бенинского архитектора Макса Фаладе, «не бросают вызов» окружающему ландшафту, как устремленные в небо христианские храмы или мусульманские мечети, а «гармонично сочетаются» с ним.